Истории

Новое поколение школьников - умнее, но безответственнее предшественников

В Петербурге выбрали 30 лучших учителей городских школ – все они получат денежное поощрение в размере 200 тысяч рублей. В тридцатке лучших - учитель географии школы № 307 Адмиралтейского района Ядвига Головенко. Она рассказала «МР» о своей системе стимулирования школьников к обучению, а также о том, как меняются дети и их родители.

- Вы давно работаете учителем?

- С 1978 года, в этой школе уже десять лет. Географию я выбрала, потому что по натуре авантюристка – люблю путешествовать, приключения. Когда была студенткой, с однокурсниками объездили фактически весь Советский союз: Урал, Узбекистан, Кыргызстан, Казахстан, Кавказ, Тянь-Шань, Памир. Почему вообще решила стать учителем? Наверное, моя школьная жизнь меня заставила - я видела много несправедливости по отношению к детям в своей школе. Например, учитель мог несправедливо поставить оценку, довести до слез. Мне казалось: вот вырасту, стану учителем и никогда не буду детей обижать.

- Своих учеников до слез не доводили?

- Ребенка можно обидеть несправедливыми обвинением или оценкой – например, написал он на «4» или на «5», а учитель говорит: «У вас две одинаковые работы, ты у него списал».

Бывает, что обижаю, но не поступаю, как мои учителя. Если знаю, что обидела, то подхожу к ученику и говорю: «Дорогой мой, ты меня извини, я была не права». Иначе нельзя - дети не будут относиться к тебе с должным уважением, они поймут, что учитель фальшивит. Но я не добренькая, не сюсюкаюсь с ними, могу накричать, при этом они знают, что я поступаю с ними по совести. У нас в прошлом году завуч проводил анкетирование: самый любимый предмет и самый любимый учитель. И 86% детей школы выбрали меня любимым учителем.

  • ERM_3783

    Фото С. Николаева

  • ERM_3843

    Фото С. Николаева

  • ERM_3862

    Фото С. Николаева

  • ERM_3887

    Фото С. Николаева

  • ERM_3908

    Фото С. Николаева

- За что ребенок может полюбить учителя?

- Это целый комплекс. У меня, например, своя система: я никогда ребенку с первого раза не ставлю «двойку». Вот он пришел на урок и говорит: «Ядвига Станиславовна, я сегодня не выучил». Я даже не выясняю причину, почему он не подготовился. У каждого человека есть право на повтор. Я детям с 1 сентября говорю: у вас всегда есть следующий урок - отвечаете мне на «5», я в журнал ставлю «4». Эта система работает на 100%. У меня фактически 84% всех детей учатся на «4» и «5». Ведь когда учитель ставить «двойку» сегодня, потом «двойку» завтра и послезавтра, у ребенка опускаются руки. Он говорит: «Зачем, все равно уже три будет в четверти». Я даю детям шанс,  моя цель не оценка, а знания.

И второе, чего я достигла – дети не боятся отвечать у меня на уроках. Считаю, что ученика никогда не надо одергивать - даже если он говорит неправду. Вот когда выслушали, можно сказать: «Дорогой, ты вот тут уточни». Не резко, не обрывать, потому что у него потом не будет желания готовиться.

Вообще, если у детей нет уважения и доверия к учителю, то ничего не поможет. Ни крики, ни «двойки». Они очень хорошо чувствуют слабость. У меня был случай в другой школе. Я была чем-то расстроена, сижу, заполняю журнал. В классе тишина. Вдруг открывается дверь, и заходят двое мальчиков, которые всю жизнь опаздывают. Видят, что я расстроена, и спрашивают: «Ядвига Станиславовна, можно сесть?» А я так тихо-тихо говорю: «На колени». Так что вы думаете, они как стояли в дверях, так и хлопнулись на колени. Весь класс засмеялся, я с ними, и у меня плохое настроение прошло. Они все обладают прекрасным  чувством юмора.

- А до слез дети вас доводили?

- (Пауза). Наверное… Я не люблю предательства, даже со стороны учеников. Как-то поставила ученику «двойку» (не сразу, а в конечном итоге), и ребенок, придя домой, перевернув фразы, рассказал это родителям. Родители написали отзыв в интернете о том, что я несправедлива и не даю возможности исправлять. Меня это очень задело.

- Как вы думаете, у вас есть прозвище в школе?

- Никогда не было. Называли по имени: «Тихо, Ядвига идет». Или «географичкой».

- Вспомните свой первый год работы – о чем мечтали, были ли эти мечты наивными, смешными?

- Я вам могу рассказать случай. Первый день учителя мы встретились с друзьями-однокурсниками - я тогда работала в малокомплектной школе в Новосибирской области по направлению партии. Сидим за столиком в ресторане – отмечаем. Вдруг к нам подсаживается мужчина и говорит: «Я знаю, кем вы работаете». «Конечно, мы же кричим на полресторана». Он отвечает: «Хорошо, хотите я скажу, как к вам дети будут относиться?» Мы согласились. «Вас будут бояться» - сказал он одной. И она стала директором школы - когда идет по коридору, все по стенке становятся. Другой: «Вас будут уважать», а мне говорит: «Вас будут любить». Он оказался физиономистом.

В начале работы у меня было очень много амбиций. Приехав в свою первую школу, я пошла к председателю колхоза, выбила 25 спальных мешков, две палатки, и мы с детьми пошли  вдоль Оби, с рюкзаками, которые весили по 25 кг. Мы прошли 40 км, обратно – сил не было, поехали на машине (но сколько было  впечатлений  и эмоций!).

- А сейчас остыли?

- Сейчас все иначе. Если раньше я была помоложе и меня не пугал дискомфорт, то теперь мне хочется более уютного отдыха. С 2003 года я организую международные поездки для школьников – за это время мы побывали уже в 16 странах. И каждое лето я с группой ребят выезжаю на три недели в Болгарию, на Черное море.

- А среднестатистический ребенок может позволить себе такую поездку?

- У нас школа интегрированная – музыкальная, общеобразовательная и бизнес школа «Деловая  волна». В основном, эти группы создаются из классов бизнеса. Из обычного класса по одному-два ребенка едут, у кого состоятельные родители. Поездка в Болгарию стоит около 50 тысяч – с перелетом и пятиразовым питанием.

- Почему возникла идея с путешествиями?

- Во-первых, все надо «пощупать», чтобы понять. Во-вторых, дети в поездках раскрываются. В школе ребенок закомплексованный, боится слово сказать, а в поездке оказывается, что он ответственный, заботливый и нежадный. На основе  этих качеств  его можно будет в классе «приподнять», его будут ценить и уважать. Но были и негативные примеры. Я все время смотрела на одного мальчика и думала: «Что такое, откуда этот негатив лезет?» А в поездке увидела его истинное лицо. Потом сказала его маме, что советую им перейти в другую школу - дети, которые с ним ездили, все тоже увидели, и я думала, что после этого ему было бы очень сложно в коллективе. Он перешел в другую школу.

- Какая страна вам больше всего понравилась?

- Голландия. Мы были в Париже, Риме, Барселоне, но Голландия меня сразила наповал – сказочный, пряничный город. Где хотела бы побывать? Никуда больше так не хочу, как на Байкал и в Японию. В Японию мы уже собрались, но тогда началось землетрясение. Бог нас сберег.

- Случались ли с вами в поездках приключения?

- С детьми - нет, если не считать историю, когда в Италии потерялся ученик. Если бы это случилось лет 20 назад, там можно было бы поседеть, но поскольку это произошло в современном мире, мы довольно быстро нашлись.

Мы с ребятами, в основном, ездим по Европе, так что для меня самым экстремальным путешествием была поездка в Среднюю Азию. Мы впервые приехали в Кыргызстан из Санкт-Петербурга на практику (будучи студентами), нам негде было ночевать, и наш преподаватель договорился с караван-сараем (постоялый двор –  «МР»). Мы приехали туда в 12 часов ночи, и преподаватель сказал: «Утром я пойду договариваться в отдел образования, чтобы нам выделили школу – не смейте выходить без меня». А мы утром встали и сразу пошли в туалет. И тут как зашумели эти кыргызы, как завозмущались -  мы уже не знали, что делать. Выяснилось, что это постоялый двор, на котором имеют право находиться только мужчины. Оказывается, мы осквернили их туалет. Но когда они потом узнали, что мы из Ленинграда, то принесли нам тазик плова и сыграли на своих национальных инструментах.

Один раз попали на узбекскую свадьбу. У них, оказывается, первый день свадьба только для женщин, второй – для мужчин, третий – для родственников. Вот, представьте, все сидят, пьют, разговаривают, поют песни, но если хоть один гость поднялся и встал, значит, все гости должны встать и уйти. А еще мне доводилось трогать облака руками в Памире. У нас был привал на трехкилометровой высоте, и меня облако скрыло. Ощущение, что вся одежда влажная. Так что то, что я преподаю детям, проверено  на личном опыте. Наверное, поэтому им так интересно.

- Раньше дети знали, что такое азимут, как пользоваться компасом. Современные дети, если заблудятся в лесу, смогут справиться?

- Я их научила ориентированию. Я им даже рассказываю, что расстояние по карте можно измерить травинкой, волосом, если нет нитки под рукой.

- Меняются ли дети вообще?

- Да, с каждым годом, с прогрессом, ребенок меняется. Например, кругозор - ребенок третьего класса сейчас знает больше, чем я знала в 10-м. Поток информации велик, средства для восприятия этой информации изменились. У нас же раньше все СМИ были политизированы, а сейчас в старших классах мы такие дебаты устраиваем: по Южной и Северной Корее, говорим про Путина и Медведева, о коррупции, армии, о стычках на Болотной площади (кто-то из ребят считает выход на Болотную правильным шагом, кто-то нет). К 10-11-му классу созревают такие ребята, которые имеют свое мнение, активную жизненную позицию, могут спорить и аргументировано доказывать свою точку зрения.

Дети сейчас запросто ориентируются в обществе. Я помню, первый раз, когда  выезжала за границу, мне было очень страшно – например, проходить таможенный контроль, я ведь ничего не знала. А наши дети уже слились с международным сообществом.

Меняется ответственность - мы к делу относились более серьезно, а поколение нынешних детей учится, потому что это нужно родителям. Но у них появляются ценности, в отличие от упущенного поколения 90-х годов, у которых их вообще не было. Мы с детьми обсуждаем на географии проблемы России и человечества, даже проблемы похудения, пластических операций. И вот девочка в 9-м классе поднимается и говорит: «Я хочу поднять тему равнодушия в нашем обществе» и приводит примеры, видеофрагменты. Вы бы видели глаза ребят: никто не остался безучастным к этой актуальной сегодня проблеме.

- А роли мальчиков и девочек в классе меняются?

- Да ну! Как влюблялись, так и влюбляются (смеется). Куда от этого деться? Как-то смотрю: старшеклассники целуются – учителя мимо ходят, маленькие дети хихикают. Я мальчика оставила после урока: «Ты как к ней относишься?» «Хорошо, я ее люблю». «А что же ты ее позоришь?» «Как позорю?» Я говорю: «Ты знаешь, может, нравы и меняются, но любовь напоказ не бывает». Они прислушиваются. Девочки приходят советоваться: «А что вы думаете про этого мальчика?» Как правило, мои прогнозы сбываются. Уже выпускники приходят ко мне и говорят: «Вы были правы».

- А как меняются родители?

- Они сейчас нацелены на успех и поэтому требуют от школы очень многого, порой забывая о том, что мы должны дать только знания, а воспитывать детей должны они. Ну а что взять, если приходит мама на собрание и говорит: «Папа уходит утром – ребенок еще спит, вечером приходит – ребенок уже спит». А если и мама так же? Отсюда и проблемы недолюбленности у детей из состоятельных  семей.

- По каким критериям вы посоветуете родителям выбирать школу для ребенка?

-Тем родителям, которые отдают детей в начальную школу, надо выбирать не школу, а учителя - чтобы он любил ребенка. А старшую школу надо выбирать по интересам – например, учебные заведения, ориентированные на определенные вузы. Важно обратить внимание на техническое оснащение школы (компьютерные классы, интернет в каждом кабинете, экраны), коллектив (наиболее объективно отзывы пишут выпускники), общий балл ЕГЭ, данные олимпиад, особый  микроклимат и доброжелательная  комфортная  обстановка.

- Как сделать так, чтобы ребенок полюбил учиться?

- Тут мало одних родителей, должен быть еще и учитель. Если ребенок не будет его любить, будет испытывать дискомфорт, то ему никогда не будет в радость учиться. Прежде  всего родители  должны любить своих детей, чувствовать их эмоциональное состояние, понимать их, поддерживать в трудную  минуту и оказывать помощь в раскрытии их природного потенциала.

- Как вы оцениваете сегодняшнюю нагрузку на ребенка?

-  Очень большая. У тех детей, что учатся в бизнес-классах, бывает по десять уроков, они уходят из школы в семь, в половину восьмого. А еще папа записал его в бокс, а мама - на танцы. И у ребенка детства нет. Шесть-семь уроков, если в серединке есть физкультура – максимум, который может выдержать ребенок.

- Все реформы, которые вводили в последние годы – что было к лучшему, а что навредило?

 - Мне кажется, что все эти реформы – это изобретение велосипеда по-новой. Нам добавили оформления лишних бумаг. Это я - с опытом, мне надо готовиться к урокам только в старших классах, а у тех, кому нужно готовиться каждый день и проверять тетради, просто времени не хватает на все эти бумажки.

- Одно из знаковых нововведений – ЕГЭ. Как вы к нему относитесь?

- Я всю жизнь была противником ЕГЭ и считаю, что он не показывает истинных знаний учащихся. Учеников 11-го класса натаскивают на ответы. Я считаю, что ребенок, выйдя со школы, должен быть образованным человеком, мыслить образами и категориями. А мыслящего человека разрушают - дети перестают говорить, ведь на всех предметах по ЕГЭ они пишут тесты. География мало востребована в вузах, и поэтому ЕГЭ по моему предмету почти не выбирают. А это значит, что мы с детьми свободно разговариваем на уроках.

- А сокращение предметов?

- Считаю, что это вообще преступление. Как можно в шестом классе вместо двух часов на географию дать один? В таком возрасте – это база. Сейчас я должна извертеться так, чтобы двухчасовой материал дать за один час. В КИМах по географии в  части С есть такое  задание: «Построить профиль местности по линии А-В». В 6-м классе на отработку этих умений и навыков  времени вообще нет, вот и возникает необходимость в  репетиторах при подготовке к ЕГЭ.

- Меняется ли ваш предмет со временем в зависимости от расстановки политических сил в стране?

- Меняется, в основном, экономическая география мира в старших классах в зависимости от экономической ситуации в странах. А горы на месте, океаны тоже. Вот, Гольфстрим, говорят, исчезает, но это уже другое дело.

share
print