Художнику и скульптору Михаилу Шемякину в мае исполнилось 70: поверить сложно, но факт. Недавно Шемякин приехал в Петербург из Франции, где теперь живет. Встретился с горожанами, представил сразу две выставки: «Тротуары Парижа» в Мраморном дворце (29 мая – 12 августа) и «Дети в искусстве» (до сентября 2013) на Садовой, 11 в «Фонде Шемякина». Рассказал, что первым, кто его поздравил с днем рождения, был Патриарх Кирилл - за два дня до даты. А вот от Путина поздравление получил только 13 мая.
О выставке «Тротуары Парижа»
«Тротуары Парижа» - одно из самых серьезных событий в моей творческой жизни. Результат 12-летней работы с мусором! Я хожу по тротуарам Парижа или другого города и фотографирую мусор. Изображение потом распечатывается на офсетной бумаге, прорисовывается, снова сканируется и опять прорисовывается. Получается такое наслоение цвета. Но я сохраняю первооснову, чтобы было понятно, что это, допустим, собачья моча, подтек на тротуаре, бумажки растоптанные, фантики, которые превращаются в довольно сложные сюжеты.
Природа удивительна! Кто-то бросил бумажку, ребенок бросил на нее фантик, она склеилась, потом кто-то прошел по ней сапогами, сдвинул влево, вправо – и вдруг перед вами возникает уникальный образ танцовщицы с кастаньетами. Важно, конечно, владеть рисунком, чтобы это увидеть – я же не снимаю каждую бумажку. Я вижу, что вот здесь собака пописала бездарно, а вот здесь – хорошо, и я вижу, что это шагает Маяковский, раскинув руки!
Идея рождалась еще 30 лет назад, когда я жил в Нью-Йорке, в самом бедном районе Сохо, где было опасно ходить по ночам. Я, Эрнст Неизвестный, Лева Збарский выходили на улицы с треногой и с маленьким пленочным фотоаппаратом. Я очерчивал карандашом куски облупленных труб, тротуары, забрызганные краской. И это мы все фотографировали. Знал, что скоро соскребут и замажут эти колоссальные красоты.
А когда мы с женой Сарой бываем на карнавалах в Венеции, я там тоже много фотографирую. Обычно ночью несемся на улицу, чтобы успеть до мусорщиков отснять эти «таинственные миры».
-
Михаил Шемякин. Фото: Trend.
-
Михаил Шемякин. Фото: Trend.
-
Михаил Шемякин. Фото: Trend.
-
Михаил Шемякин. Фото: Trend.
-
Михаил Шемякин. Фото: Trend.
О самых дорогих экспонатах
На этой выставке у меня будет серия рисунков из мусора, посвященная юности моего отца, который с девяти лет был в кавалерии, был награжден двумя орденами Красного Знамени, был командующим взводом. Сирота, который воровал на рынке.
И вторая тема – ленинградская блокада, большая серия «Танцы смерти».
В этой технике пока работает только ваш покорный слуга. На данной выставке я показываю, что из мусора все-таки, умея рисовать, можно создавать интересные вещи, которые базируются на серьезном рисунке, форме и гармонии.
О современном искусстве
Я попал в модную тенденцию: сейчас очень модно делать скульптуры из мусорных бачков, ящиков. Был тут недавно на выставках, насчитал девять галерей, которые торговали просто пустыми ящиками из-под пива. Один был выкрашен в серебряную краску, в другом валялись несколько бумажек. Я заставлял мою супругу подходить и спрашивать у коллекционера, сколько стоит такой ящик. От 15 до 20 тысяч евро за пустой ящик! Я это все внимательно фиксирую.
Я многие годы занимаюсь исследованиями, что такое есть психология человека, отраженная в искусстве. Я никогда не думал, что у меня появится такое исследование, как «моча в искусстве», «кал в искусстве» - а все это сейчас очень модно, и стоит денег. Опрокидываются понятия. Дерьмо сегодня стоит тысячи и сотни тысяч долларов!
Сейчас баночки Мандзони «Дерьмо художника» продаются по 150 тысяч долларов, а тираж - 50 экземпляров. (Пьеро Мандзони в 1961 году решил пошутить над покупателями произведений современного искусства и начал продавать в баночках собственный кал – «МР»).
Если бы я заговорил сегодня за нормальным столом о том, что я видел на современных выставках, меня бы выгнали, особенно, если за столом - дети. Мы дошли до похабени, если по-простому сказать. Кто-то мочится в галереях, кто-то прыгает голым, кто-то испражняется.
14 мая был большой аукцион в Нью-Йорке, там четыре пылесоса Джеффри Кунса, такого известного авангардиста, были выставлены по 15 млн долларов. Это обыкновенные пылесосы, в магазине такие продают за 300 долларов. Сначала пылесосы Кунса продавали по 1,5 млн за каждый, теперь цены растут. На сегодняшний день рынок современного искусства превратился в отделение Уолл-стрит, это фактически биржа. Только на бирже вы оперируете акциями – сегодня они стоят одно, завтра другое, кто-то разоряется. На рынке искусства сейчас происходит то же самое – вы можете оперировать пылесосами, баночками с какашками и прочее-прочее, главное - вовремя сдать и навар получить. И проценты такие ни один банк вам не даст, как дают аукционы Кристи и Сотбис.
Сегодня у современных художников желание, угождая моде, разрушать все понятия: о гармонии, красоте, эстетике. Не говоря уже о морали. И что такое русское искусство на современном рынке – да его просто не существует!
О выставке «Дети в искусстве»
Здесь я представляю художников, которых мало кто знает – греческие мастера, западно-европейские, от старых до современных. Привез работы братьев Чапмен, а также художников из разных областей России. Некоторые будут со значками «18+», такие занавесочки сделали, чтобы не видели дети. Дальше буду делать выставку «Рука в искусстве». Уже был «Стул в искусстве». Вообще, у меня 700 тем сейчас в разработке!
Об арт-группе «Война» и панк-молебне
Когда Министерство культуры наградило их за этот рисунок полового органа на Литейном мосту (арт-группа стала лауреатом премии «Инновация» в номинации «Произведение визуального искусства» - «МР»), я сразу сказал, что в следующий раз они придут в церковь. Так и случилось. Они добились, чего хотели – получили мучениц, о которых говорит весь мир. Такое паблисити очень дорого стоит. На западе полно таких мелких хулиганов. А нормально было бы – дать по 15 суток и заставить у храма подметать мусор. Но не делать из них «новаторов» от культуры. Они сделали все умно, а вот власть имущие – глупо.
О конфликте между Антоновой и Пиотровским
По-своему, Ирина Антонова (директор Государственного музея изобразительных искусств им. Пушкина, которая предлагает вернуть в Москву коллекцию импрессионистов, ранее переданную Эрмитажу - «МР») права. Я сам помню те альбомы музея нового западного искусства, я как раз на них учился. Как бы нам ни больно было с этим расставаться, но если мы хотим оставаться в рамках законности, то, конечно, картины должны вернуться туда, где они были изначально.
Господа хорошие, если мы хотим иметь великолепное собрание импрессионистов – его можно купить, сегодня на аукционах все продается!
О ностальгии по 1960-70-м годам
Сейчас действительно большой интерес к тому времени. И это вполне нормально, потому что 60-е – время, когда не было надежды, что мы когда-то что-то будем продавать, мы понимали, что делаем для себя, мы просто не могли жить без этого. Я иллюстрировал Достоевского, понимая, что никогда эти иллюстрации не встанут в книгу, и Гофмана, зная, что никто не издаст моего Гофмана. И это искусство было очень сильным, так как художник шел наперекор обществу, в котором он жил. Получал за это по голове. Всех нас томили в сумасшедших домах, мы состояли в психдиспансерах на учете. Если ты осмеливался писать мир, каким ты его видишь, а не таким, каким хотело видеть государство – это уже считалось преступлением.
Кого бы вы хотели иллюстрировать?
Пелевина. Читал его «Священную книгу оборотня», очень любопытная вещь, нравятся его маленькие произведения – «Кормление крокодила Хуфу», например. Если бы мне выпала такая возможность, сделал бы что-то любопытное. Кого не хотел бы иллюстрировать, так это Сорокина. Я прочел, заставляя себя, все, что он написал. Впрочем, одна из последних его вещиц, «Метель» - даже романтическая, в духе Чехова. Вообще, он талантливый зубоскал. «Голубое сало», где клонированные наши великие писатели работают, очень хорошо написано. Но много похабени.
О Полунине и его назначении худруком цирка на Фонтанке
Со Славой мы недавно общались. Сказал, что хватает проблем, все очень и очень сложно. Я его понимаю, он взвалил на себя очень тяжелый крест, представляю, сколько ему палок в колеса поставят. Любой мой интересный проект, который бы я ни предлагал России, всегда встречает препятствия.
Я предложил Славе наши идеи для Венецианского карнавала частично реализовать в Петербурге, на базе цирка на Фонтанке, можно и шествие сделать. В Венеции мы делали Великое Посольство – были набраны гиганты, карлики, сделал очень смешное представление, его показывают до сих пор. Попробуем, если будет финансовая поддержка.
О своих памятниках в России
От моего памятника архитекторам-первостроителям Петербурга (у Сампсониевского собора – «МР») остались рожки да ножки, распилен памятник. Остался только гранит.
Ладно, хрен с ним, там бронза, можно продать. Но я, когда делал памятник Собчаку, рядом увидел могилу Старовойтовой: там были отпилены шарики, покрашенные бронзовой краской. Народ темный, несчастный: показалось - а вдруг там позолота?
О Петербурге
Я люблю Петербург весь, я сам рос на Загородном проспекте, жил на Большой Зеленина. Моя бабушка там жила. Но когда я приезжаю в Петербург, я не столько радуюсь, сколько ужасаюсь тому, как он разрушается. Это моя боль. Я считаю, что те люди, которые калечат Петербург, забывают о том, что город давно уже не принадлежит петербуржцам. Он принадлежит всему миру. Правильно Гранин сказал, что фашисты столько не разрушили в городе, сколько при Матвиенко…
О 70-летнем юбилее
Помню, мне было лет 30, у меня был приятель поляк, смешной очень. Мы с ним однажды выпили пива, он сидит погрустневший и говорит: «Слушай, а ведь мы уже с ярмарки едем…» И я так тоже загрустил и думаю: «Как, я ведь еще не собираюсь с ярмарки!» Так что все зависит от того, собираетесь вы уже с ярмарки ехать или нет.
