Когда кремлевские куранты возвестят о наступившем Новом годе, в его квартире им будут подпевать сотни циферблатов.
Одни часы – в камне, другие – в ореховом дереве, а третьи – в яичной скорлупе. Друзья называют Олега вторым Фаберже. Он от такого сравнения отмахивается и называет свое увлечение болезненным.
Гостям часовой мастер из Калининского района непременно выдает домашние тапочки. «И не смейте отказываться, – настаивает он. – А то наступите на какую-нибудь шестеренку или шуруп, а мне потом переживать за ваше здоровье».
Стена с «украшениями»
В зале, главной галерее часовщика-любителя, - удивительная атмосфера. Унисонное тиканье тысячи хронометров схоже с затихающей игрой струнного оркестра. При этом не все часы в квартире работают.
«Было бы безумием заводить все, – усмехается Олег. – На это понадобится полдня. К тому же многие механизмы уже давно засохли, их надо смазывать. Сейчас это просто украшения».
«Украшениям» посвящена целая стена, на которой собраны самые дорогие экземпляры, сделанные Барышевым. Там часы, «вживленные» в куриные, гусиные и даже страусиные яйца, часы-кораблики, часы-подвески, скалы, минералы. Часы, заточенные в гранит.
«Слышали, Пиотровский жаловался, что из царской коллекции исчезли некоторые экземпляры работ Фаберже? Так вот, я вам по секрету скажу – они у меня», – шутит Барышев, доставая из серванта свои работы, которые на вид ничем не отличаются от шедевров XIX века. Они сделаны из обычных яиц. Скорлупа может быть распилена вдоль, поперек, с круглым или овальным вырезом под циферблат.
«Сначала все вырезается натфелем, а потом обычным лезвием, – делится мастер. – Работа тонкая и щепетильная, да и яиц немало испорчено, но ведь оно того стоит, да?»
Дунул, плюнул – пошли
Первые часы достались Олегу от отца в детстве. Прослужили они недолго – потерялись во время войны. После войны отец подарил сыну вторые ходики. Разбирая и собирая их, Олег вникал в секреты часового дела. Со временем Барышев пристрастился и к дизайну часов.
«Приходили знакомые и незнакомые, просили починить, – вспоминает он. – Бывало, отремонтируешь человеку часы, а он пятерку протягивает. Я к тому времени занимал высокую должность. Просил вместо денег какие-нибудь ненужные механизмы».
В итоге коллекционер за свою жизнь так и не купил ни одних часов. «А продать? Да увольте, никогда! – восклицает он. – Только дарю».
Олег говорит, что часто люди просто выкидывают антиквариат, не подозревая о его ценности. Так, на улице были найдены механизмы от Павла Буре, «Le Roi a Paris».
Но в коллекции Барышева большинство часов – сборные. Корпус может быть сделан из старого шкафа, механизм позаимствован, а циферблат нарисован вручную.
«Конечно, у часов есть душа, – уверен Олег. – Когда я их делаю, разговариваю с ними. А когда закончу, наступает их очередь. Они потом мне долго и много чего рассказывают».
