В 1812-м ее называли «отставной столицей»: здесь прожигали жизнь отставные или опальные сановники и помещики из губерний. Война перетряхнула всех
О КОМ ГОВОРИЛИ В ГОРОДЕ
Маргарита-Жозефина Веймер (1787–1867), французская актриса. Ее знали как Жорж. Одна из любовниц Наполеона, тайно сбежала от него в Россию по приглашению императора Александра I, тоже неравнодушного к ней. Одна из двух театральных звезд тех лет (вторая — Семенова). С труппой французских актеров изгнана из Москвы перед вступлением Бонапарта. Вернулась в Петербург, а в 1813-м — на родину.
Федор Ростопчин (1763–1826), граф. С мая 1812 г. — главнокомандующий (генерал-губернатор) Москвы. Умен, хитер, циничен. («Я рассчитывал на пособие трех самых верных помощников, т. е. на глупость, низость и гордость»). Говорил, что «нет народа умнее русского, но нет и безрассуднее и легковернее». Следил, чтобы по лицу не догадывались о его мыслях, гордился навыками пантомимы и актерства.
Екатерина Семенова (1786–1849), актриса. Прима Петербургского императорского театра. Полуграмотная (роли ей начитывали), но поражала игрой. Александр Пушкин писал: «Одаренная талантом, красотою, чувством живым и верным». Француженку Жорж поэт называл бездушной. В начале 1812 г. и Семенова, и Жорж выступали в Москве с одним и тем же репертуаром, но на разных языках.
Иван Сальников (1770-е — 1830-е), шут князя Хованского. Вся Москва знала Сальникова как Савельича. Любимец горожан, остроумнейший человек, в розовом венке разъезжал на экипаже с песнями. Однажды, пообещав чихнуть на каждой из 120 ступенек, он «вычихал» себе дом у чудаковатого вельможи.
Нравы. Норма — сплетни и обзывательство, в том числе у князей. Семью Трубецкого называли Трубецкие-комод (из за их дома, похожего на комод); Долгорукова — Балкон (из за выпирающей челюсти), Масальского — Князь-мощи из за худобы.
Не уважали чужого самолюбия, так как не имели своего. Одна старушка выпросила у знакомой двух лакеев, чтобы выпороть сына-офицера, транжиру и карточного игрока. Лакеи держали, она секла. Помогло: офицер бросил играть, а через десять лет приехал поблагодарил барыню, а тем ее лакеям дал на чай.
Знакомый Пушкина Филипп Вигель пишет: «Нравы были дурны, но не испорчены; я полагаю, судя по холодности русских женщин, что греха было мало или вовсе его не было, но соблазна много». Приличная женщина должна была жеманничать, легко падать в обмороки (на последние была мода), демонстрировать равнодушие ко всему, говорить, что ей скучно, но не пропускать ни одного спектакля, бала и танца. Иначе тут же обвинялась сплетниками в «проклятом недуге».
|
Население – 251 700 человек, из них дворян – 14 250, дворовой прислуги — 84 840. Домов – 9158, из них более 6500 – деревянные. Церквей и часовен – около 1 600. |
Красным цветом обозначена площадь Москвы в 1812 г. по сравнению с нынешней.
Картина Федора Алексеева «Красная площадь» с его же акварели 1801 г. Алексеев был направлен царем из Петербурга и полтора года «списывал» Москву. Первый мастер русского городского пейзажа. Написанные позднее полотна стоили очень дорого, хотя не отличались точностью пропорций.
|
Цены в пересчете на современные рубли |
Фрак английский 5920 руб. |
Грязь и роскошь. В 1812 году в Москве нет канализации, водопровода, тротуаров, многие центральные улицы и площади не замощены. Берега Неглинной заболочены. Везде, даже у Кремля, нечистоты и вонь. Театральная площадь — болото, куда сбрасывали мусор. Рядом стоял Петровский театр, вмещавший 6 000 человек.
Рядом с дворцами были расположены лачуги, сады и огороды. Земля не имела цены: желающего застроить пустырь считали благодетелем.
Медные пятаки начала XIX века (слева) и конца XVIII века.
Крепостные. В доме помещика Юшкова было до 200 человек прислуги. Князь Юсупов имел гарем из 15 20 девушек.
У помещицы Карповой возле каждой комнаты стоял слуга. Она ему кричит: «Человек! Скажи рябой Анне, чтобы она прислала русую Анну подать мне веер». А веер лежит на столе рядом с хозяйкой.
Несмотря на европейские повадки, почти все дворяне имели шутов. У кого — острые на язык «фельетонисты», у кого — психически больные люди.
Студенты. В учебных заведениях обычное дело — подарки профессорам при поступлении и для хороших оценок. Форма студента: синий мундир с малиновым воротником и шпага.
|
Листовка 1806 года |
| Грех — скончался; Правда — сгорела, Благость выгнана со света, Искренность спряталась, Правосудие — в бегах, Добродетель ходит по миру, Благодеяние под арестом, Помощь — в доме сумасшедших, Истина погребена под развалинами правды. Кредит сделался банкротом, Совесть сошла с ума, сидя на безмене правосудия. Вера осталась в Иерусалиме, Надежда с якорем на дне моря, Любовь — больна простудою, Честность вышла в отставку, Верность осталась на весах аптекаря, Кротость взята в драке на съезжую, Закон на пуговицах Сената. Терпение скоро лопнет. |
Произвол, беззаконие, бюрократия. Взятки во всех судах, конторах и даже Сенате. Везде хлам, загажено, чиновники оборваны, спят на столах, ходят по очереди на службу, так как одни сапоги и сюртук на двоих. Ростопчин, вступая в должность, нашел в списках своей канцелярии 13 детей и несовершеннолетних, которые не ходили на службу, но получали чины.
Русский быт. Типичная усадьба помещика: большой двор, заваленный дровами, огород. В прихожей — толпа оборванных полупьяных слуг. Комнаты без обоев, на стенах картины домашнего маляра. Еда: щи, каша, грибы, квас. Хозяин в тулупе. Куча детей, свой священник, учитель, шут, старуха-колдунья, мадам и немец-гувернер.
Лето проводили в деревне, осенью ехали в Москву с запасом еды: замороженные жирные щи и сливки, гусиные и утиные потроха, копченая птица и рыба; кули круп, бочонки свинины, солонины и даже яйца, выпущенные в кадки и замороженные.
Врачам не верили. От чего бы человек ни умер, говорили, что «доктора уморили». Острые болезни называли горячкой: была гнилая горячка и нервическая. Делали фонтанель (искусственную рану для оттягивания «вредных соков») и ежегодное кровопускание.
Торговцы сбитнем и калачами, начало XIX века. Раскрашенная акварелью литография художника Убигана Армана Густава (1789–1862) из серии «Нравы и костюмы русских». Сбитень — это горячий напиток из воды, меда и пряностей.
Уличные торговцы также продавали на улицах с лотков моченый горох, разварные яблоки, сосульки из сухарного теста с медом, медовый квас.
Мода. В моду вошли английские фраки: пюсовые (что-то среднее между красно-коричневым и грязно-розовым), васильковые, кофейные, бутылочного цвета, узкие панталоны синего, горохового цвета, сапоги с кисточкой. Мужчины-модники румянились, подводили сурьмой брови, белили лицо. Затылок и виски выстригались под гребенку, надо лбом – клок волос, который взбивали и завивали в кольца.
Женщины за вещь из Парижа готовы были платить тройную цену. В моде – античные полупрозрачные платья, золотые обручи на руках и ногах, которые надевали даже выше колен. Сандалии на босу ногу, на пальцах ног – кольца.
Платье с открытки мод начала XIX века.
Развлечения. Балы — по 40 50 ежедневно, в моде мазурка. Массовые гуляния: Тверской бульвар (тогда единственный, был усажен березками), Пресненские пруды, Марьина роща, Сокольники. Зимой — кулачные и петушиные бои, катание с ледяных гор. Летом — качели и карусели. Богатые увлекались скачками, вместо ипподрома — дорога до Тулы или Рязани.
Популярен Английский клуб для мужчин: 50 200 посетителей ежедневно, бильярд, карты, журналы.
В Москве было 15 театров, но кроме одного все домашние. Увлекался театрами и простой люд. Князь Юсупов хотел отругать опоздавшего кучера, но передумал, услышав, что кучер заслушался музыкой в райке (кукольном театре).
Образование, воспитание. В университете популярны физические лекции ректора Страхова. Лучшие профессора имели до 100 человек слушателей.
Хотя были и высокообразованные москвичи, в целом родной язык знали плохо. Историк Александр Тургенев пишет: «Я знал толпу князей <...>, которые не могли написать на русском языке двух строчек, но все умели красноречиво говорить по русски… непечатные слова».
Дворянство предпочитало домашнее образование с гувернерами из Европы. Шустрых французов любили за почти русскую беспечность и незлобивость. А те принесли атмосферу легких нравов и адюльтера. Появились тайные общества «для целей разврата»: в Москве — клуб адамистов, в Петербурге — общество свиней.
Как тогда говорили, в семьях мусью старался «сделаться подмогою мужа в сладостных любовных утехах хозяйки, а мадамы — подмастерьями жен хозяйских в том же искусстве».
Пушкин называл тогдашнее воспитание «самым безнравственным».
Ридикюль, около 1800 г. Вязаная сумочка в форме ананаса из шелка, отделка — бусины. Мотив был в моде, так как ананасы росли на Мартинике, откуда была родом императрица Франции (1804–1809) Жозефина, первая жена Наполеона.
Война объявлена. В «Московских ведомостях» новость опубликована 4 июля (здесь и далее — новый стиль). Знать рассуждает, что Наполеон после пары побед принудит Россию к миру, отняв несколько областей. Александру I дворянство обещает выделить и снарядить (одежда, продукты на три месяца) 32 тысячи ополченцев.
АГИТАЦИЯ. Ростопчин стал выпускать листовки («афишки») с обращениями к народу: минимум правды, максимум шапкозакидательства. За несколько дней до сдачи города писал: «Жизнью отвечаю, что злодей [Наполеон] в Москве не будет», «Мы размостим улицы и выгоним их градом камней». Царю докладывал: если враг войдет, ничем не поживится: «Деньги будут вывезены, вещи зарыты».
Все французское отвергается: вино, товары, спектакли. Вывешиваются лубочные антифранцузские карикатуры.
Массовый отъезд. Обстановка накалялась. Видя скачущих к церквям господ, народ кричал: «Теперь стали молиться, а то пиры да балы!» По городу с ревом носили икону Иверской Божией Матери. Ежедневно уезжало до 1320 карет и колясок. Извозчики подняли цены в 10 20 раз.
В город прибывали повозки с ранеными. Москвички бросали им деньги. Раненые просили не бросать: тяжелые пятаки могли зашибить.
Народ закипал. К Ростопчину пришел портной, предлагавший истребить французов на Кузнецком мосту (улице, где жила большая их часть), обещая собрать еще 300 человек. Портного арестовали, пустили ему кровь, чтобы успокоился. А дабы снять риск резни, арестовали и на виду у всех выслали 43 «француза» (четверть оказались немцами и швейцарцами).
Карикатура Алексея Венецианова (1780–1847) «Изгнание из Москвы фрацузских актрис». На самом верху сидит на барабане мадемуазель Жорж.
Последние дни. За неделю до взятия города всем раздали оружие из арсенала, за два дня — Ростопчин призвал жителей собираться с оружием. Пришли десятки тысяч человек, но граф не явился, все разбрелись по домам.
12 сентября по приказу Ростопчина запасы вина вылили на улицы, склады подожгли. Народ бросился пить даже из канав, многие захлебнулись. Двое пожарных утонули в бочках с вином.
За 12-13 сентября из города вывезли 25 тысяч раненых и чудотворные иконы. В ночь на 13 сентября через город уходили наши войска. Зеваки возмущались отступлением, солдаты огрызались. Очевидец: «В рядах офицеров и солдат можно было видеть многих плакавших от бешенства». Но вечером того же дня солдаты одного отряда, увидев зарево над городом, выстроились лицом к Москве и закричали «Ура!». И заметно взбодрились.
Летучий корабль. Сооружался с лета 1812 года в селе Воронцово под Москвой изобретателем Леппихом. Сначала он обращался к Наполеону, но тот его выгнал из Франции, тогда Леппих пришел к русским. Дали огромные деньги на сооружение дирижабля-бомбардировщика. Работу свернули после Бородинской битвы. Изобретателя и его товарища отправили в Петербург, а рабочих, шары и все оборудование — в Нижний Новгород.
Выпуск издания осуществлен при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям
ПодготовилИгорь Романенко
Подготовил
Игорь Романенко
Глава 1. Москва перед захватом: К 200-летию победы над Наполеоном
