Истории

Петербург ведет себя как глубокая темная провинция

На днях вице-губернатор Петербурга Василий Кичеджи заявил, что «Петербургскому театральному журналу» («ПТЖ») – одному из главных в своем роде по стране – всё же выделят положенные по гранту деньги. Кичеджи, по его собственным словам, не хочет, чтобы Марина Дмитревская, главный редактор «ПТЖ», «возглавила оппозицию». О том, как слово на букву «б» и фотография митинга на Болотной едва не оказались роковыми для главного театрального журнала Петербурга; о цензуре и театре, о муке и стыде – специально для «Моего района» в год 20-летия «ПТЖ» и дни выхода 70-го номера рассказала сама Марина Дмитревская.

Когда мы придумывали «ПТЖ», то меньше всего думали, какой на дворе год. Мы не понимали про «ужасные» и «лихие» 90-е, потому что и до этого было ужасно. И в застой, и в начале перестройки, а уж в начале 90-х вообще словно выключили все фонари, разруха, по улицам ветер носил обрывки газет, толпы нищих... Но мы-то с моими молодыми коллегами, составившими редакцию, жили в идеалистической реальности. Думали о том, что предыдущие 55 лет в Ленинграде не было театрального журнала, что мы начинаем новое, чистое дело. Нищее, но благородное. Нужно было сохранять профессию в момент одичания жизни (и сейчас одичание, но и тогда было, благополучных времен я в своей жизни не переживала).

В 1992 году мы ухитрились создать «ПТЖ», потому что была свобода слова, печати и собраний. Сейчас это было бы невозможно. Юбилейный № 70 в 2012 году выходит при другой погоде, словно завершился определенный круг, словно мы пережили весну, лето, осень и входим в зиму. И если в пилотной «нулевке» я писала, что мы «переворачиваем какие-то мощные спрессовавшиеся природные пласты», имея в виду отсутствие традиции театрально-журнального дела в Петербурге, то сейчас на нас наваливаются когда-то омертвевшие, но, как оказалось, живучие и оживающие теперь цензурные, бюрократические, властные «тяжелые породы».

«ПТЖ» - единственный толстый профессиональный журнал России, выходящий все эти годы без пауз, по сути, энциклопедия российского театра последних десятилетий. По ежегодному европейскому рейтингу журнал входит в пятерку лучших театральных изданий Европы, расходится по всему миру. Редакция является учредителем Всероссийского фестиваля «Пять вечеров» им. А. Володина, издает книги, выпустила мультимедийную образовательную программу «Приглашение в театр». На сайте осуществляются долгосрочные проекты, блог работает в режиме ежедневного общероссийского театрального интернет-ресурса. Мы работаем сутками и с одной целью — сохранять профессию и культуру.

В последнем «молодежном» № 69 (раз в году мы отдаем журнал на откуп начинающим) есть раздел «Театр и реальность», а в нем — статьи, анализирующие взаимоотношения жизни и театра на протяжении всего ХХ века, в том числе театральную природу митингов. Есть в нем и «Дневник уборщицы» режиссера Татьяны Фроловой: чтобы заработать хоть что-то, она, создатель негосударственного театра КНАМ (в Комсомольске-на-Амуре), пошла убирать подъезды и окунулась в другую среду.

Петербургский Комитет по печати, от которого мы получили в этом году грант на проект «Наша жизнь — театр», отказался субсидировать номер: «У вас нецензурная лексика! У вас митинги!» Действительно, в записках Фроловой три раза встречается слово на букву «б», присущее той среде, куда режиссер попала. Это очерк. Но я, человек не матерящийся в принципе, приняла замечание, мы изъяли «Уборщицу» из проекта, сделали во всем тираже вклейки с указанием страниц, «подведомственных» Комитету по печати (журнал не полностью им финансируется). А дальше Комитет усмотрел нечто в материалах, где чиновникам примерещилась политика. То есть, номер наш не приняли, и это грозит возвратом всего гранта, таковы условия договора.

Мы носили чиновникам отзывы профессоров разной гуманитарной направленности, утверждающих: в журнале исключительно эстетическая проблематика. Но мне сообщали: «Из средств бюджета не могут быть субсидированы фотографии Болотной»… И только когда депутаты Законодательного собрания Максим Резник и Марина Шишкина обратились к губернатору с запросом о факте политической цензуры, Смольный вдруг изменил курс и прислал письмо, в котором снова содержались обвинения… в нецензурщине.

Я человек гласный. Ничего не скрывала от прессы. В разгар событий дверь в редакционный подвал открылась, и ясноглазый молодой человек предъявил удостоверение ФСБ и выразил желание проверить некоторые наши договора, связанные с хозяйственной деятельностью. Словом — известные методы устрашения.

Сейчас Смольный принял наш отчет по № 70. Про судьбу № 69 нам ничего неизвестно кроме того, что вице-губернатор Василий Кичеджи говорит разным СМИ. Что сказать? Надеюсь, что не лжет (на днях Кичеджи заявил о том, что деньги изданию всё же выделят – «МР»). Ведь он бесконечно твердит про христианские ценности, в число которых не входит ложь.

В редакции «ПТЖ» 14 человек (из них шесть редакторов), но все где-то работают или еще студенты. Журнал нас не кормит, «мы играем не из-за денег», а чтобы поддерживать профессию. У нас подвал на Моховой, это наш суматошный дом, большая семья с кучей гостей каждый день (рядом Академия, студенты, преподаватели, режиссеры – много дорог идет через Моховую, тут перебывала вся Россия). Сотни авторов, тысячи спектаклей, мы отслеживаем театральный процесс всей страны. Финансово нам помогает Министерство культуры РФ, примерно 40% нашего бюджета. А 50% - это был грант Комитета по печати. Тут перспективы печальны: или в 2013 не дадут ничего, или мы будем подцензурны до запятой. Это не менее мучительно, чем смерть издания. Ничего не хочу пока планировать. Эта осень отняла страшно много сил. Как будет – так будет. Мы продержались 20 лет. Это много. Хотя отдать журнал на съедение обстоятельствам не хочется.

Цензурная ситуация в Петербурге усугубилась с осени, когда стали закручивать гайки, приняли все возможные карательные законы вплоть до «измены Родине». Как сказал мне один отечественный остроумец, «насчет цензуры сегодня даже и говорить уже неловко, как о вреде Гитлера в сорок третьем. Общее место». Это происходит везде, кроме Москвы (я много слежу за провинцией), чиновники испугались, не дожидаясь отмашки. Не за принципы испугались, а за свои кресла. И начали «бдеть». И Петербург ведет себя как глубокая темная провинция. Стыд ужасный.

P.S. Пока готовился текст колонки, стало известно, что  «ПТЖ»победил в борьбе с Комитетом по печати: акт приемки 69-го номера журнала подписан, номер всё-таки будет оплачен.

share
print