Россия – страна нетерпимости. Фобии не к таким, как мы, всегда были у людей малообразованных, плохо воспитанных. Но их никогда раннее с трибун не декларировали с помощью так называемого языка вражды те, кого принято называть в цивилизованном обществе «элитами», те, кого слушают миллионы и те, с кого берут пример. К чему катится Россия со своим букетом фобий - в материале «Моего района».
Для начала определимся с терминами. Язык вражды или риторика ненависти – это «языковые средства выражения резко отрицательного отношения «оппонентов» - носителей иной системы религиозных, национальных, культурных или же более специфических, субкультурных ценностей» (согласно «Википедии»). Проще говоря, это те выражения, которые условные «мы» используем по отношению к условным «врагам». Язык вражды – это язык расизма, ксенофобобии, гомофобии, сексизма. И прочих «-измов» и «-фобий».
Ученый и правозащитник Дмитрий Дубровский в одной из своих статей выделял «мягкую» («мы, русские, высокодуховные») и «жесткую» («мы, русские, высокодуховные, а тех, кто не с нами, надо бить») риторику ненависти. В комментарии «МР» Дубровский заявил, что сегодня язык вражды «перестал быть частью радикального дискурса и стал частью нормальной риторики»: если раньше, скажем, мигрантофобия была актуальна разве что в кругах фашиствующих молодчиков – то теперь это чуть ли не часть национальной политики России.
«Главная проблема заключается в том, что основные «производители» языка вражды перестали считаться радикалами и экстремистами. 5 лет назад трудно было даже представить, что люди, называющие себя православными хоругвеносцами, будут выступать на официальном уровне экспертами по русскому языку, - говорит Дубровский. – Язык вражды не изменился с точки зрения содержания – но изменился с точки зрения выражения. Можно сказать: «Понаехали тут». А можно – официозно: «Избыточное давление некоренного населения». Красиво? Да. Но по сути – то же самое. Сегодня на языке вражды, расистском языке говорят не только в обществе, но и в сфере науки, образования, политики».
По мысли Дмитрия Дубровского, риторика ненависти сама по себе может и не быть опасной – всегда надо смотреть на последствия. «В этом смысле показателен американский опыт. В США есть первая поправка «О свободе слова», но не всякая свобода допускается. Если ты на митинге скажешь, что надо взять биты и пойти бить черных – ну… допустим. Но если выяснится, что и правда кто-то пошел, взял и побил – тогда тебе будет большой капут: тебя будут судить как соучастника. Второй классический пример: «shooting in the crowded theatre» (стрельба в переполненном кинотеатре). Если в переполненном театре вы начнете орать «Паника! Паника!» - начнется давка, погибнут люди – никакая свобода слова вас не спасет».
Итак, если риторика ненависти проникла в ВУЗы, язык вражды стали использовать политики и священники – что же будет дальше? Дмитрий Дубровский говорит, что в ближайшем будущем само российское общество должно определиться: ему с оголтелой ненавистью – как? Живется ок, нет? «Если общество принимает риторику ненависти за норму, тогда мы превращаемся в ксенофобную страну, которая прикрывает свою ксенофобию словами о защите национальных интересов и прочими неопределенными вещами. Тем самым мы исключаем себя из международного сообщества. Которому от этого не жарко и не холодно – в отличие от нас. Если же будет реакция общества – я имею в виду недопущение дискриминации на всех уровнях, в том числе языковом – то такого рода вещи дисциплинируют российское гражданское общество. Но, к сожалению, никакой реакции я пока не вижу».
Оскорбляет ли язык ненависти тех, против кого он направлен? Глава ЛГБТ-организации «Равноправие» Юрий Гавриков говорит, что лично его гомофобская риторика не задевает: «Когда человек скатывается до оскорблений, это просто-напросто характеризует его культурный уровень. Обижаться на такого человека не вижу смысла. Вестись на провокации и отвечать в духе «сам дурак»? Глупо. Я лично в ответ люблю потроллить оппонента. Но мне хватает нормального человеческого лексикона, чтобы донести свою мысль».
Надо ли карать за жесткую риторику ненависти? Возможно, дело против помора Мосеева, который назвал некоторых русских быдлом, не такое бессмысленное, каким кажется на первый взгляд? «Никакой опасности в высказывании помора нет. Да, есть этнофобия, но у нас эту этнофобию можно хоть вагонами вывозить, - категорично заявляет Дмитрий Дубровский. – Я против того, чтобы уголовно карать за язык вражды. Это может быть, например, административное наказание. Или, если речь идет о публикациях в СМИ, наказание согласно этическому кодексу журналистов».
«Если оскорбляют конкретного человека – можно обратиться в суд с иском о защите чести и достоинства. Если же оскорбление прозвучало в адрес неопределенного круга лиц – как в случае с помором Мосеевым – то никакого состава нет, это просто личное мнение человека. То же самое происходит, когда в отношении ЛГБТ вообще (а не в частностях) звучат обвинения: «Вы, педерасты, детей насилуете» и прочее. Да, это оскорбление, но в отношении неопределенной группы лиц», - добавляет Юрий Гавриков.
ГЛОССАРИЙ
«МР» составил небольшой список обидных слов, которыми «обогатился» язык вражды за последние годы.
АКАБ (от англ. A.C.A.B.) – аббревиатура «all cops are bastards» (кому надо – переведет сам), оскорбительная по отношению к сотрудникам полиции. «Один московский панк как-то спрашивал питерских коллег, реагируют ли физически наши полицейские на нашивку ACAB (в столице еще как реагируют). На самом деле, полиция даже на «копов» напрягается», - рассказал переводчик Денис Смирнов.
Бомжи (а также кони, мясо и прочее) – сленг футбольных фанатов: «бомжами» называют болельщиков «Зенита», «мясом» - «спартачей».
Кегли (а также хрусты) – так некоторые автомобилисты называют, соответственно, пешеходов и мотоциклистов. Последняя категория граждан, в свою очередь, называет автомобилистов коробочниками.
Либерасты и толерасты – оскорбительные слова, среди прочего, заключающие в себе жирный намек на возможную «неправильную» сексориентацию «врага».
ПГМ (православие головного мозга) – такой обидной аббревиатурой неверующие наградили верующих.
Пиндос (или пендос) – инвективное наименование американцев, распространенное в странах постсоветского простанства.
Путинисты (или путиноиды) – так оппозиционно настроенные граждане именуют лоялистов.
ТП (тупая п***) – «хрестоматийное наименование представительницы женского пола, не слишком обремененной интеллектом, но тем не менее пытающейся изобразить из себя что-то этакое» (согласно Lurkmore). Вербальное оружие сексистов.
Угольки (или чунга-чанга) – полупрезрительное именование чернокожих людей.
Финики – полупрезрительное именование граждан Финляндии. «Финны на это слово обижаются, проверено», - сообщил нам один знающий человек. Из похожих слов: «пшеки», они же поляки.
Хипстерня – полупрезрительное именование хипстеров.
Чучмеки – не доброе, но и не самое оскорбительно слово в отношении представителей некоторых нетитульных наций.
