Истории

На российское телевидение пришел маразм

Мультфильмы про крокодила Гену и «Ну, погоди!» могут быть запрещены из-за сцен с курением. Крокодил не выпускает из рук курительную трубку, а волк за серию мультфильма скуривает пачку «Беломора». Сцены, которые могут причинить «вред здоровью и развитию детей», запрещены по закону, который вступает в силу с 1 сентября. Также, по неофициальным данным, на телевидение пришла бумага, запрещающая использование нецензурной лексики в эфире. Среди запрещенных слов почему-то оказался «геморрой» и «голубой». Чем вызвано пришествие маразма на телевидение?

Бывают моменты в истории, когда корабль государства тонет. Он может затонуть не в одночасье, но ощущение конца возникает у всех. Остается наблюдать за предлагаемыми вариантами спасения того, что спастись не сможет. Они крайне разнообразны. Они могут принимать форму взбесившегося принтера, как нынешняя Государственная дума. А могут - форму идеи концлагерей для педофилов, пусть и не ясно, где найти столько осужденных педофилов, чтобы сформировать из них хотя бы один лагерный отряд. Они могут принимать форму предложений запрета показов «неправильных» мультиков. И я не удивлюсь, если кто-нибудь предложит частично изъять текст из «Евгения Онегина»: ведь там няня Татьяны Лариной рассказывает, что была отдана замуж в 13 лет, когда ей «с плачем косу расплели да с пеньем в церковь повели», а ее Ванюша еще младше был. То есть 12-летний парень вступал в сексуальную связь с 13-летней девушкой. Стопудовая педофилия. Я уж молчу про «Ромео и Джульетту» и даже боюсь заикаться про Набокова.

  • TASS_2596544.jpg

    фото: ИТАР-ТАСС

  • TASS_276529.jpg

    фото: ИТАР-ТАСС

  • TASS_284465.jpg

    фото: ИТАР-ТАСС

  • TASS_1323839.jpg

    фото: ИТАР-ТАСС



На тонущем корабле можно все. Ведь надежда на то, что тебя заметит тот, кто распоряжается спасательными шлюпками. При этом пристрастия распорядителя шлюпок в достоверности не известны. Как в достоверности и не известно о существовании самих шлюпок. Единственный вариант поведения, который представляется заведомо провальным – это сидеть и ничего не делать. Резкая активизация в моменты, когда поделать ничего нельзя, – это и есть то, что мы наблюдаем сегодня. Каждый день сегодня можно пополнять список глупостей, предлагаемых государственными мужами с умным видом. Список пополняется с частотой появления новых анекдотов про Леонида Ильича при Леониде Ильиче, когда корабль не плыл, стоял в Саргассовом море, опутанный водорослями. Такая была реакция общества на идиотизм власти. Которая, например, хватала людей в рабочее время в банях (правда, уже при Андропове). А мне, помню, почта запрещала без разрешения Министерства культуры и КГБ отправить друзьям за границу альбом «Москва» на французском языке, который был специально издан в СССР для французов.

То же самое происходит сейчас. История с запретом на употребление слова «жопа» по телевидению – это проявление все той же глупости от отчаяния. При том сама проблема, можно ли произносить слово «жопа» на телевидении, глупостью не является. Я знаю один из способов ее решения. На BBC существует понятие watershed – водораздел. Принято считать, что водораздел наступает в 21:00. После 21:00 можно употреблять достаточно жесткие слова. Это не значит, что их нельзя употреблять до 21:00, но это значит, что употребляя их до 21:00, ты автоматически попадаешь под процедуру расследования, и ты обязан доказать, что употребление этого слова был оправдано и неизбежно. А после 21:00 ты можешь сослаться на watershed.

Это безупречная английская логика, построенная на знании и логике. Но если корабль тонет, то логику – на фиг. Кто-то трахается, кто-то ломает винный склад… Кто-то молится, кто-то играет на английском рожке… Кто-то кричит, что нужно бежать на левый борт, кто-то – что на правый… Кто-то предлагает остановить мотор, кто-то – дать полный ход. Прелесть что такое! Хотя, с моей точки зрения, лучше всего запечатать флешку в бутылку и пустить ее плыть по волнам: авось, сгодится историку или киносценаристу.

Откуда исходит маразм?

Телевидение – это просто усилитель. Телевидение усиливает состояние вполне определенной части общества, с ужасом ощущающей, что конец близок, и что они сами к нему и привели. Телевидение усиливает эту эсхатологию, маразм, пляски на тонущем корабле. Хотя, скажем, Николай Сванидзе в свое время приказом запретил на канале ВГТРК использовать словосочетание «лицо кавказской национальности». И когда его сменил Михаил Швыдкой, на ВГТРК шутили, что первым его приказом будет запрещение выражения «жидовская морда». Списки запретных слов существовали всегда, но в запрете «лица кавказской национальности» логики и смысла настолько больше, насколько больше логики и ума у Сванидзе по сравнению, скажем, с Карагановым.

Что дальше будет с телевидением?

Похоже, сегодня в стране как основное средство для спасения корабля выстраивается православно-почвенническая идеология. И будет создаваться образ патриота, истинно верующего, борца с Западом и государственника (а под государственностью будет пониматься исключительно автократия). Я по этой причине слежу, например, за Мишей Самарским, 16-летним мальчиком, при этом публицистом-государственником, очень связно излагающим в «твиттере» то, о чем бессвязно говорят государственники-взрослые. Он на днях, например, писал о новой президентской рокировке – об идее посадить в Кремль на следующий президентский срок православного Ппатриарха, то есть товарища Гундяева. К чему-то такому и движется.

Не удивлюсь, если скоро критика священнослужителей или единоначалия Русской православной церкви будет объявлена преступлением, и под статью попадет даже академическое обсуждение истории сергианцев или борьбы иосифлян с нестяжателями. Ну и, при таком векторе запрещены будут все обсуждения сексуальных проблем, разумеется. Секс снова станет чем-то вроде дефекации или дурного запаха изо рта. Вопрос, почему, если секс - это так аморально, гадко и плохо, он приносит столько кайфа всем задействованным сторонам, будет отнесен к мыслепреступлениям. В общем, я не удивлюсь, если у нас скоро будет нечто среднее между молодым Брежневым и старым Сталиным, только изрядно приправленное православием.

share
print