Истории

Как стать писателем

Наш любимый автор - колумнист Михаил Боков - накануне творческой встречи в «Буквоеде», где будет представлена его книга «Я и дух президента П.» рассказывает, как он решил посягнуть на святое, почему в его книге много мата и секса, как все это решило опубликовать серьезное деловое издательство, и причем здесь вообще Пушкин.

- Как ты вдруг взял, да и написал книгу? Как решился?

- Еще лет в 19 я все про себя понял: я хочу писать книги, хочу, чтобы они продавались миллионными тиражами, а я бы катался, как сыр в масле, получал роялти (проценты с продаж) и с важным лицом, слегка поддатый, раздавал бы интервью глянцевым журналом. Так, я и написал книгу.

- Как ты нашел своего издателя?

- Издатель нашелся не сразу, но, видимо, это путь, который обречены пройти большинство литераторов. Роман был закончен в 2009-м году, в Москве – это было трудное время кризиса, когда сокращались бюджеты, сворачивались проекты, увольнялись люди и все уходили в подполье. Я наивно полагал, что все это меня не касается и не станет препятствием к изданию. Потом, одно за другим, издательства начали отказываться от рукописи. Редактора в этих издательствах в целом были настроены благодушно. Они объясняли, что текст, в общем-то неплох, но «понимаете ли, Михаил, сейчас такое время, у всех дефицит бюджета, а о вас никто не знает, а еще книжка такая хулиганская, там у вас президент П. и вся эта неоднозначная ирония, поэтому, спасибо, все здорово, попробуйте в другом месте».

Так роман искал издателя полтора года – и нашел, совершенно неожиданно, в лице людей из «Альпины Бизнес Букс» - столичного издательства, чьей «фишкой» всегда была исключительно бизнес-литература. Они прочитали, посмеялись и решили рискнуть – несмотря на то, что это художественная проза, и она вообще не про бизнес.

- Почему запретили презентацию книги в Москве?

- Руководство крупной книжной сети пролистало книжку, нашло там нецензурную лексику и этот текст, где герой заставляет людей молиться духу президента П., и решило – да, ну его на фиг, это же подстава! Как я слышал, особенно людей смутила фраза «Партийный билет греет мне пенис» - после этого они закрыли книжку, и сказали: «Все. Баста. Отменяем этого Бокова!».

Но это везде происходит – в книготорговом ли бизнесе или где-то еще – всем правят осторожность и боязнь себя скомпрометировать. Если сегодня презентовать книжку с таким провокационным содержанием, думают эти люди, то завтра у нас могут начаться проблемы с бизнесом. Нашлют проверки всякие, пожарных, санэпидемнадзор – начнут кошмарить, одним словом. Поэтому лучше не будем лишний раз мутить эту воду. Так и не состоялась презентация.

  • Сюжет романа «Я и дух президента П.» строится вокруг жизни провинциального поэта-неудачника, который в один прекрасный день создает секту. Главное божество в этой секте – президент П. Герой утверждает, что общается с Духом президента и получает от него указания. Среди адептов секты желают оказаться министры, длинноногие модели, поп-звезды и высшая ячейка правящей партии.

- Расскажи, как пристраиваются книги? Издатель решает, каким будет тираж, где он будет продаваться и т.д.?

- Процесс пристраивания книги не менялся уже лет двести. Сначала ты пишешь текст, потом рассылаешь рукопись по издательствам, потом ждешь их реакции. Да, как правило, издатель сам решает, каким будет тираж и где он будет продаваться.

- Издатель твоей книги печатал разные деловые издания и впервые решил выпустить роман. Ты поразил его в самое сердце и перевернул его представления о мире?

- Издатель давно хотел попробовать выйти на рынок с художественной литературой. Книжка понравилась главному редактору, и ее взяли в работу. Не все в издательстве были в восторге от текста, но главред был очень сильно за нее, а со словом главного не поспоришь.

- Сколько ты писал роман? Ты писал по вдохновению или у тебя план был, типа, "каждый день не менее 128 строк"? А что вообще самое сложное в писательском труде?

- На написание книги ушло около двух лет, из которых месяца три-четыре я вообще не писал - в этот период было не до книги, я был в Москве, на нуле, без жилья, компьютера и перспектив. Потом все потихоньку появилось, и книга начала быстро разрастаться. Я работал днем в редакции, а ее писал по ночам - две-три ночи в неделю, как правило. Иногда это все выглядело скромно, иногда – нет, и получалось в стиле Чарльза Буковски: четыре утра, полный стакан, большая черная сигара, ты в экстазе долбенишь по клавишам, а через несколько часов надо быть в офисе, но тебя это уже нисколько не колышет.

- В анонсе "Буквоеда" к твоей книге проведена параллель с «Медным всадником»: «Трагедия пушкинского Евгения, гонимого царственным Медным Всадником, на чье величие он неосторожно посягнул, повторяется у Бокова, в полном соответствии с известной поговоркой, в виде фарса: вместо творения Фальконе - растиражированный официозный портрет, вместо державной бронзы - мусорный ветер". Круто! Как тебя такое сравнение?

- Это текст-превью, написанный к книжке одним из редакторов издательства. Сравнение было неожиданным и приятным. Хотя, "Пушкин - Боков" звучит, может быть, не очень скромно, но Боков не против.

  • 4 августа, четверг, 19:00 в «Буквоеде на Восстания» пройдет встреча с Михаилом Боковым. Тема выступления: «Сектантство в современной политике».

- Что ты подумал, когда впервые взял в руки свою книгу?

- Я подумал: «Первая есть, это круто, но не надо расслабляться и улетать в небеса. Выпили шампанского, попраздновали, а теперь садимся и продолжаем писать». Как-то так.

- Что изменилось в жизни после выхода романа?

- Ну, я чувствую себя так, будто победил в крупном сражении на большой войне. Я писатель с контрактом, я занимаюсь тем, чем всегда хотел заниматься, и мне платят за это деньги. Но война с этим не закончилась, праздновать окончательную победу пока рано.

- В книге много ненормативной лексики. При этом - я не слышала, чтобы ты матерился в жизни…

- Да, нет, в жизни я тоже время от времени ругаюсь. Мне казалось, что в контексте романа мат будет уместен. Книгу населяет масса диких, отъехавших персонажей - политиков, спортсменов, моделей. Мат - это их естественный кулуарный язык: в том смысле, что они вряд ли допустят ругань на публике, но как только свет софитов тухнет, а телекамера отъезжает, их язык тоже моментально меняется. Я долго работал журналистом, общался с этими категориями людей, и знаю, о чем говорю.

- Да, и еще вся она пронизана сексом. В этом книгу, кажется, тоже успели упрекнуть?

- А что в нашей жизни не пронизано сексом? Ну, и раз книжка про жизнь, то и в ней тоже есть секс – как и в жизни, он чаще всего нелепый, дурацкий и смешной.

- Президент П., модели, кокаин – это же конъюнктура…

- Президент, кокаин и модели показались мне естественным времяпрепровождением для гуру. Что еще ему делать в этой стране? Молиться первому лицу, ну и все остальное из списка.

- Ты дал герою свое имя. Читатель будет уверен: работа с хоккейной командой в Ледовом дворце, поэзия, дружба с «толстыми пацанами» из власти, кокаиновые оргии– конечно же, были у тебя, Миши Бокова. Короче, после выходы книжки тебе приходилось объясняться с женой и мамой?

- Книжка – это фантазия, художественный вымысел. Автобиографических моментов там мало. Мама и жена знают это, поэтому объясняться не пришлось.

- Признайся, что тебе самому приходила в голову мысль создать секту?

- Да, я думал: «Черт, если с литературой не получится, придумаю религию, соберу девчонок в магический круг, стану гуру». Но, тут издатель купил права на роман.

-Ты уже слышал отклики от незнакомых читателей? Что тебе пишут или говорят?

- Пишут и говорят разное: есть хорошие отзывы, есть не очень. Но я спокойно отношусь к критике и злобствующим чувакам из интернета. Пусть лучше пишут плохо, чем вообще не пишут. Это еще Энди Уорхолл сказал, классик.

- Главное забыли спросить: что ты думаешь о президенте П.?

- А можно я отмолчусь? Потому что в конечном итоге, книжка не про П., а про то, что происходит вокруг персоны П. и что может происходить, если включить - совсем немного - фантазию.

- О чем будет твоя следующая книга?

- Эта книжка будет про моду, и про то, что с ней происходит в России. Она будет очень динамичная, хлесткая и в ней не будет ни слова о политике. Это все, что я сейчас могу сказать, потому что всегда страдаю паранойей – а вдруг украдут сюжет?
 

share
print