Вспомнить давно забытое понятие культуры речи меня заставил двухлетний сын.
Помню, в школе был предмет с незамысловатым названием «Культура речи», затем он трансформировался в классический для университета курс «Риторики», после сдачи экзамена стершийся из памяти за ненадобностью. Но недавно вспомнить давно забытое понятие культуры речи меня заставил двухлетний сын.
В этом возрасте формирование словарного запаса идет семимильными шагами. Раньше я и представить не могла как, оказывается, интересно быть свидетелем зарождения человеческой речи. И как это ответственно.
Все неосторожно оброненные или сказанные в сердцах фразы и слова ребенок не просто запоминает. Он их творчески осмысливает, раскладывает по полочкам в своем пока скудном тезаурусе и затем извлекает на свет божий в самых неожиданных комбинациях и, как правило, в самый неподходящий момент.
В клинике перед приемом у врача мы с сыном рассматривали рыбок в большом аквариуме. Я раздувалась от гордости и показательно, на зависть мамашам наших ровесников, просила сына посчитать их количество.
Рыбок было много, числительные звучали верные, и мамаши были очень злы.
Но у врача гордость от наших достижений мне пришлось умерить.
- Как твои дела, друг Платон? – спросил его доктор.
- Плохо дела, лапа болит, - сообщил Платон.
- Какая лапа, где? Давно ли болит?
Не придерживаясь предписанной риторикой логики в разговоре, Платон резко сменил тему, взял своего визави за руку и доверительно сообщил:
- Столько г…на наложил, даже ноги не идут.
- Это он сочиняет, - поспешила успокоить эскулапа я, - так много говорить стал, прямо даже не знаю, откуда что берет!
- Но ведь от кого-то он это услышал, – не поверил мне засмеявшийся доктор. – А в садик ты пойдешь?
- Нет, только дома! И в школу, и в армию Нет, - уверенно ответил Платон и для убедительности смачно добавил – Одни пид..сы!
- Вижу, к выходу во взрослый мир ты, друг Платон подготовлен, - резюмировал услышанное доктор.
Очень веско прозвучали эти «пид..сы» и во многом отразили мое отношение к попаданию драгоценного чада в жернова данных социальных институтов. Но все же теперь, перед тем, как употребить крепкое словцо и вообще изречь что-либо, я оглядываюсь по сторонам, вспоминаю давно забытый предмет «Культура речи» и включаю внутреннего цензора.
