Истории

Народная этнография: Заметки с Терека

Несколько штрихов к отношениям казаков и России, или заметки, сделанные на Тереке в ходе этнографической экспедиции. Чего казаки и Россия ждут друг от друга? Вот несколько штрихов к их отношениям, подготовленных Дмитрием Карпушиным.


Дмитрий Карпушин

«Историю России создали казаки» (Л.Толстой). Не-казачьи земли заканчиваются в Воронеже. Российские территории от Воронежской губернии до Якутии - результаты казачьих походов.

Казачье посольство в Москве времён Ивана Грозного, обладавшее пусть условным, но дипломатическим иммунитетом - едва ли не первый пример конфедеративности в российской истории.

Старинная пословица: «Здравствуй, царь, в кременной (т.е. кремлёвской) Москве, а мы, казаки, на Тихом Дону». Типа, у вас - свои дела, у нас - свои, всем - здоровья, привет.

Вплоть до второй половины ХХ века назвать казака русским или мужиком считалось, мягко говоря, некорректным: казаки - это другое.

В общем, служили, защищали, воевали, бунтовали. Перенимали обычаи там, где селились, оставаясь собой: скажем, одежда, обычаи, песни терских казаков носят явный отпечаток влияния горцев. Строили отношения не только через войну: народная дипломатия, способность уживаться, дружить, жениться на местных - традиционный казачий навык.

При этом о казачьей жизни российский обыватель узнавал из баек и газет. Прообразом образцового солдата с плаката в военкомате конечно, являлся казак - когда военкоматов ещё не было, а были генерал-губернаторы, населению предлагался образцовый военнослужащий при усах и шашке, эдакий не лишённый обаяния солдафон.

К счастью, это не так - по двум причинам. Во-первых, образцовые пай-мальчики не в состоянии были бы прийти на Кавказ и остаться там жить. К слову, впервые казаки пришли на Кавказ по приказу Ивана Грозного, чтобы защитить чеченцев от агрессивных соседей.

Во-вторых, казаки - живые люди. Они не укладывается в штампы, пусть даже такие привлекательные и богато оснащённые мужской сексуальностью, как «едут-едут по Берлину наши казаки».

Только сложный менталитет способен был бы освоить такое количество территорий - одной силы недостаточно. Это отдельная философия - казачество; казачьи песни примиряют с мыслью о смерти, а «гоп-калина», звучащая на каждом углу - это часто всего лишь попса, которая существовала в 19 веке и дожила до наших дней.

В общем, за века казачество накопило множество уникальных качеств - от сугубо военных до гуманитарных. И теперь ни казачество, ни Россия не знают, что с этим багажом делать.

В первую чеченскую войну 28 тысяч казаков, проживавших на территории Чечни, было вырезано у себя в домах. Это не считая вынужденных уехать. Россия никак на это не отреагировала.

Казачье движение не имеет политического и экономического ресурса; некоторые эффективные атаманы казачьих общин, имеющие влияние на местах, имеют его не благодаря общей ситуации, а вопреки. Так, на Тереке есть станицы, где гостям из Чечни рады - но только в дневное время, и этот регламент соблюдается без спецопераций и зачисток. Однако это - отдельные станицы и отдельные атаманы.

Что делать с кавказским конфликтом, мы пока не знаем. Но казачество в этом вопросе так и не играет заметной роли - ему, что называется, так никто и не поручил.

Предположу, что проблема в следующем: казачество - сложный инструмент, если продолжать упрощённо рассматривать его как своеобразную разновидность армии, то «пути не будет».

При этом казачество нуждается в более сложных социальных заказах, чем нарядное оцепление у храма на Пасху. Такие заказы могут возникнуть только после отказа от плакатных стереотипов.

В прошлой экспедиции на Кавказ, занимаясь историческими традициями решения межнациональных проблем, мы столкнулись с тем, что этнографы с их системным интересом к казачьей жизни на Кавказе воспринимаются казаками как посланцы центра, вспомнившего наконец о казачьем ресурсе. Казаки ждут от России серьёзных задач, потому что только такие задачи позволят казакам сохраниться как общности. Хорошо это или плохо, но само казачество себе функции определить оказалось не в состоянии.

Россия от казаков не ждёт ничего, потому что не знает их. Отчасти исключение составляет Кавказ; сами кавказцы говорят, что разобраться в путанице межнациональных и межклановых отношений от лица России способны только казаки. В том числе потому, что казаки, как указывалось выше, не могут быть приравнены к "казённым людям". То есть на Кавказе довольно чёткие ожидания в адрес казачества есть; согласно этим ожиданиям, казаки должны суметь оказаться "умной силой", реальным гарантом равновесия и третейским судьёй, не рубящим сплеча и не устраивающим бездумные зачистки там, где зачистки не нужны.

Таким образом, перед Россией на Кавказе в ряду прочих стоит задача: осознать потенциал казачества и попытаться его использовать. А задача казачества - найти применение с собственными возможностями, в том числе и в своих собственных интересах.

share
print