Самолеты ломаются и в России, и в Америке.
Надежда Куликова, журналист-редактор
Сначала рейс Шарм-эльм-Шейх – Петербург «Уральских авиалиний» отложили на час. Потом еще на два. Вся информация, которая у нас была, – строчка на табло: «отложен». Еще через пару часов наш рейс просто исчез с табло. Будто его и не было.
К этому моменту все изнервничались – наступала ночь, впереди полная неизвестность. Сотрудники аэропорта шарахались от наших вопросов: ничего не знаем, у нас сбои в системе.
Представитель турфирмы зевнул в трубку: «Что вы дергаетесь? У вас посадка через 30 минут, я никуда не поеду». И перестал отвечать на звонки. Посадки мы ждали еще 15 часов.
В консульстве нас спросили: «А вы не пьяные?». Оказывается, недавно самолет задымился и людям дали бесплатное пиво, чтобы они согласились на нем лететь.
Посреди ночи самым активным пассажирам удалось дозвониться на мобильник пилоту, который объяснил, что устранять неполадки в топливной системе вызвали бригаду из Каира. Почему это было не объяснить сразу, непонятно.
Наутро рейс снова отложили – и снова никакой информации. В представительстве авиакомпании знали не больше нашего.
После обеда внезапно объявили посадку. Выяснилось, что лететь нам придется на том же самолете. Граждане начали роптать. Наконец, впервые за сутки (!) появился капитан: «У вас есть две минуты, если не сядете на борт, улетим без вас».
Две минуты перешли в два часа стресса: переговоры с консульством, крики египетских полицейских, что нас вышвырнут из аэропорта, если не полетим.
Мы не сели на борт, пока капитан не вышел и спокойно не поговорил с людьми. Всего-то и нужно было – человеческое отношение.
Кстати, пока на нас орали тамошние менты, родным в Петербурге в авиакомпании сообщили, что мы уже в воздухе и не стоит беспокоиться.
Диана Качалова, главный редактор
Пока Надя мучилась в аэропорту Египта (см. выше), у меня тоже сломался самолет. Только в Миннеаполисе. Мы разбежались по взлетной полосе и резко затормозили. Минут через пять пилот виноватым голосом объявил: «Из Атланты сообщили, что у нас утечка кислорода. Уже вызвана ремонтная бригада». Вообще-то дурь, что пилоту в Миннеаполисе (на севере США) о неполадках сообщают из Атланты (на юге). Но, видимо, это издержки глобализации.
Вскоре нас высадили из самолета со словами: «Разомнитесь немного, ведь потом еще долго лететь». И попросили далеко не разбредаться: «Мы будем держать вас в курсе».
Через час все-таки выяснилось, что быстрее прислать новый самолет, чем устранить поломку. «Самолет из Атланты уже летит к нам. Мы отправимся в 00.30. А пока получите ваучер, с которым вы можете пообедать в любом ресторане аэропорта». После этого нам представили Мери, которая «все время будет с вами и ответит на любые вопросы».
Постепенно избалованные американцы начали роптать: «Где фрукты, почему нет морковки и бананов? Почему перед нами никто не извиняется?». Минут через двадцать принесли напитки и… морковку и бананы. И попросили всех, кто опаздывает на пересадки в Париже, подойти к стойке, переоформить рейсы и получить ваучеры на гостиницу во Франции.
Мы вылетели, как и обещал пилот, в 00.30. «Я понимаю, как вы устали, поэтому постараюсь лететь быстрее», – пошутил он. Перед посадкой в Париже нам выдали еще один ваучер – с материальной компенсацией моральных страданий.
Вернувшись на работу, мы с Надей делились впечатлениями. Пришли к выводу, что все самолеты могут ломаться. И российские, и американские. Разница только в отношении к пассажирам.
