Если вы серьезный человек и желаете получить от этой колонки массу полезных сведений, то больше не смею вас задерживать. Потому что тут – о ерунде.
Это же не секрет, что жители Петербурга все до одного непредсказуемые люди. Видимо, дело в избыточной сырости. В Петербурге дождь идет утром и вечером, зимой и летом, во время послания президента и даже на Новый год. Даже если идет снег, он все равно дождь.
От этого непременно размокает мозг, по которому, как известно, движутся туда-сюда нервные импульсы. В набухшем от дождя мозгу движение импульсов никак не может обойтись без коротких и длительных замыканий. В такие моменты жители меняют направление движения, начинают чихать, взмахивать руками и совершать нелогичные поступки.
На днях шел я ранним утром по мокрой улице Ткачей и вдруг увидел в кустах одинокий зонт черного цвета. Зонт был раскрыт, и располагался под деревом. Очевидно, зонт выбросили – решил я и пошел дальше, раздумывая над тем, что может побудить человека выкинуть исправный зонт.
Видимо, у человека с этим зонтом связаны какие-то неприятные воспоминания, думал я. Какая-нибудь любовная драма.
Однажды я видел, как два нетрезвых человека сэкономили силы и выбросили с балкона четвертого этажа старый холодильник. Это оказалось большим сюрпризом как для сидевших на лавке пенсионеров, так и для обедавшего под окном кота Барсика. Я тогда впервые в жизни слышал, как красиво матерятся коты. И видел, как легко старушки прыгают выше своего роста. Но зонт ведь – не холодильник, - думал я, проходя по улице Ткачей, - он легкий.
Или вот, несколько лет назад я возвращался ранним утром домой и обнаружил посреди пустой улицы баян. Самый настоящий баян, с ремнями и кнопками. Как он там оказался? Ведь совершенно невозможно потерять по дороге баян, если ты не бесчувственный человек. Потерять зонт во время дождя, наверное, можно, но тоже трудно.
Ближе к вечеру все того же дня пробегая по мокрому Среднему проспекту, я вновь увидел выброшенный зонт. Это был зонт-трость, от которого, не смотря на все обстоятельства, отдавало благородством. Зонт был воткнут в центр переполненной урны и напоминал соломинку в коктейле за триста десять рублей. Мне кажется, что триста десять рублей за коктейль – это очень высокая цена. Поэтому триста десять здесь – специальное преувеличение, призванное высмеять дороговизну коктейлей.
Вечером все того же дня я возвращался домой по мокрой улице Ткачей и размышлял об ужине, представляя его в разных ракурсах, как в отдельных ингредиентах, так и единым целым. Впереди бодро семенила гражданка неопределенного возраста, разумно укрывшаяся от дождя под зонтом. Не доходя нескольких метров до места, где утром я встретил одинокий зонт черного цвета, барышня, вдруг остановилась, сложила свой зонт и с силой метнула его в сторону Купчино.
Если бы в этот момент на мокрой улице имени Ткачей проходили Олимпийские игры, или хотя бы Игры доброй воли, гражданка без всяких сомнений, заняла бы призовое место. Но никаких игр на обозначенном участке не проходило, и поэтому редкие прохожие не обратили внимания на странный жест.
А я вот до сих пор сижу и думаю: неужели во всем виноват дождь?
