Старики не нужны даже родным

Лидия Николаевна Юдина сидит на больничной койке очень прямо и смотрит, кажется, тебе прямо в глаза. И не догадаешься, что бабушка слепа. Она живет в сестринском отделении городской больницы № 8, хотя ей давно уже пора домой – восстановительный период после операции закончился. «Невестка Валя не забирает! Живет в моей квартире, сын умер, что же это такое…» – говорит бабушка.

Такие пациенты в больнице на Моховой, 1 – дело обычное. В ней самое большое сестринское отделение в городе – 100 коек, 30 из которых занимают ненужные родственникам старики и бомжи. Они попадают сюда с инфарктами, плановыми операциями, а потом – на восстановление в отделение сестринского ухода. Вот только забирать их никто не собирается – родным не до беспомощных стариков, требующих заботы. Врачи и сестры заменяют пациентам родных – выслушивают, ухаживают, бегают по инстанциям, чтобы пристроить в интернат.

Валентина Романенко, главный врач больницы № 8: «Мы превратились в социальное учреждение. Когда пребывание брошенных стариков затягивается на недопустимые сроки – полгода – год, бабушек и дедушек оформляем в интернаты – за свой счет. Иногда обращаемся в милицию. Тогда стариков вселяют в свои квартиры вопреки желанию родных, но это плохой выход – нет гарантии, что за больными будут ухаживать. Иногда родственников просто не найти. Правда, они обнаруживаются, когда пациенты умирают и можно наследовать жилье».

С начальницей отделения сестринского ухода Ириной Савицкой идем в палаты. «Невестке Лидии Николаевны мы звоним по несколько раз в день. Она уже не берет трубку. Как-то, не стесняясь, заявила, чтобы мы сами передали свекровь в интернат! Мы ей говорим, что обратимся в милицию, а ей все равно – мол, обращайтесь. А ведь Лидия Николаевна прописана в ее квартире».

Время обеденное, старички медленно поглощают ленивые голубцы. Над каждой кроватью на карточке написано имя пациента. Это необходимо, так как многие просто не хотят разговаривать – лежат и смотрят в потолок или в окно. Средний возраст здешних обитателей – 75-95 лет. Мария Кирилловна Здобина лежит спиной к стене и будто просит о чем-то высоким голосом. Ее давно никто не навещает, телефоны родных молчат.

Теймураз Чеминава, начальник управления социального обслуживания города: «В Петербурге 13 социальных учреждений, где размещают престарелых, если за ними некому ухаживать. Ждать устройства в социальный дом приходится полгода, так как есть очередь. Но мы можем предоставить такое место только по заявлению самого человека. Он может написать заявление в больнице и отдать главврачу. Но зачастую старики живут надеждой, что их заберут родные. На деле же получается, что они многие месяцы проводят в больницах».

У Ивана Павловича Черницына – бывшего мичмана северного флота – есть жена. Ее нашли с помощью милиции. Медики звонят, записки в дверях оставляют – бесполезно, не приходит.

Денис Данилов, менеджер рекламного агентства: «Я пять лет ухаживал за бабушкой. Она перенесла тяжелый инсульт, заново училась говорить, ходить. Потом бабушка заболела раком и слегла. Могу сказать, что трудности, связанные с уходом за лежачим больным, скорее моральные. А все остальное – накормить, помыть, убраться – не требует много времени и сил. Только всегда нужно ночевать дома. Не понимаю, как можно бросить родного человека где-то в больнице или жутком приюте. Уж лучше хорошую сиделку нанять».

Полгода живет в больнице Линиана Алексеевна Бургомистрова. «У сына отговорка – работает на двух работах, некогда ухаживать за матерью». В сестринском отделении живет даже семейная пара – Анатолий Федорович и Лидия Николаевна Большаковы. Их на каталках вывозят в коридор и устраивают свидания. У дедушки есть сын от первого брака, но он и слышать не хочет о стариках. «А в интернате плохо, да?» – спрашивает Лидия Николаевна. Женщина заплакала, сестры стали ее успокаивать.

Инна Курбатова, психолог, преподаватель Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы: «В обществе нравственный кризис, он выражается в отношении к детям, к старикам, к бездомным животным. Царит безответственность и неумение поступиться своими желаниями. Что делать? Я ухаживаю за близкой родственницей в больнице. К ее соседке по палате не приходят дети и внуки. Я посоветовала сказать детям, что они по закону обязаны ухаживать и помогать родителям. Напоминание о Семейном кодексе возымело действие – дети стали приходить».