В Музее обороны и блокады Ленинград представили третье, исправленное и дополненное издание книги профессора Никиты Ломагина «В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб, НКВД и письмах ленинградцев». В книге впервые опубликованы письма ленинградцев в Продкомиссию Военсовета Ленинградского фронта.
Комплексно публикуются документы военного командования вермахта, германской военной разведки и службы безопасности СД, посвященные битве за Ленинград, а также материалы Управления НКВД по Ленинграду и Ленинградской области о положении в городе в связи с блокадой и голодом.
Из документов вермахта ясно, что у Ленинграда не было иного пути, кроме как бороться за жизнь и не сдаваться – город был обречен на уничтожение. 28 августа 1941 года Верховное главнокомандование сухопутных войск отправило приказ Группе армий «Север», в котором, в частности, говорится: «Окружить Ленинград кольцом как можно ближе к самому городу, чтобы сэкономить наши силы. Требование о капитуляции не выдвигать. Запрещается наступать на город силами пехоты. После подавления сил ПВО и истребительной авиации противника, подлежат разрушению водопровод, склады и электростанции, обеспечивающие жизнедеятельность города и его способность к обороне. Военные объекты и вооруженные силы противника подлежат уничтожению артиллерийским огнем. Любая попытка населения выйти из кольца должна пресекаться, при необходимости – с применением оружия».
В новом издании книги Ломагина впервые публикуются письма ленинградцев по вопросам продовольственного обеспечения, адресованные руководству города в 1941-1942 годах. Люди писали в Продовольственную комиссию Военного совета Ленинградского фронта не только с отчаянными просьбами помочь, но и с предложениями. На некоторых документах есть пометки Жданова, Попкова и других руководителей.
Вот беременная женщина Лептюхова пишет Жданову 21 октября 1941 года: «Наш советский закон – не портить здоровья женщин, не убивать зарождающихся детей, а нужно рожать для нашей родины. Я тоже должна родить и до сих пор с большим трудом переносила недоедание, а сейчас у меня часто темнеет в глазах, я ем один раз в столовой, ни утром, ни вечером есть не приходится, т. к. не знаешь, как разделить 200 гр хлеба на весь день, а ребенок требует».
В Продкомиссию поступали коллективные письма матерей детей старше 12 лет, которые получали иждивенческие карточки, как, впрочем, и сами матери-домохозяйки. Женщины умоляли приравнять своих детей к «детям», а не к «иждивенцам», писали о том, что подросткам требуется больше еды.
В книге опубликованы и анонимные письма (анонимными считались тексты с неразборчивой подписью и отсутствием обратного адреса).
«Итак, благодаря Вашему мудрому руководству переполненный до невозможности город Ленина перешел на голодный паек и население умирает пока еще медленной смертью от недоедания. А где, тов. Андреенко (И. Андреенко заведовал торговлей и снабжением Ленинграда. – Прим. ред.), мобзапасы на случай войны, ведь война идет лишь 4 с половиной месяца? И какие это идиоты вывозили продукты из Ленинграда, а население не эвакуировали – чем думали головой или задницей?» Подпись неразборчива, 15 ноября 1941 года.
Зато жены красноармейцев Николаева, Андреева и Иванова свои подписи поставили под письмом к Жданову от 13 ноября 1941 года: «Тов. Жданов! Прошу объяснить нам, дуракам, правильно ли делает директор завода 370 против Смольного? Сам, все инженеры и строители обедают бесплатно, жрут чего хотят и сколько хотят, а нам, рабочим, чечевицу и то без хлеба, где же правда и равноправие? Мы работаем по 12 часов, получаем меньше. Наших мужей обманули, добровольцами угнали на фронт, а сами коммунисты не идут никто, только обжираются за наше здоровье. Нам мужья пишут и спрашивают, как мы живем, мы написали, что за вас получаем заниженную среднюю плату, нам платят по 120 руб., хлеба дают к обеду и обед не всегда получишь. Просим ответить, правильно ли мы жалуемся на обжор? И полагается ли им бесплатно и без карточек жрать? » На этом письме Жданов оставил пометку: «т. Андреенко. В чем дело?»
Есть письма от академиков, старых большевиков, родственников выдающихся деятелей, в частности, вдовы академика Павлова Серафимы Васильевны, которая пишет о том, что ей по состоянию здоровья надо соблюдать диету и просит помочь в приобретении необходимых для этого продуктов. Продовольственная комиссия дает указание доставить ей продукты на дом 9 декабря 1941 года. Неизвестно, помогли ли женщине- паспортистке по фамилии Братановская, просящей у Жданова карточки первой категории: «Смею уверить Вас, дорогой Андрей Александрович, что если Вы сумеете спасти мою жизнь, я буду немало полезным человеком».
Учительница школы № 321 Н. Мичурина 11 января 1942 года – в самое смертное время пишет письмо Жданову, в котором нет просьбы о помощи, а есть конкретные обдуманные предложения о том, что в этой тяжелейшей ситуации можно сделать, чтобы облегчить положение осажденных страдающих людей: «Мы должны спасти как можно больше людей от смерти, которую можно избежать». Письмо большое, предложения изложены по пунктам. Учительница пишет, что делать, чтобы облегчить положение школьников, изменить систему выдачи продуктов лучшего качества в конце месяца, усилить контроль за завмагами и завстоловыми, привезти с Большой земли в Ленинград врачей, а также запасы бактериофага и бесалола, ускорить процесс регистрации смерти, устроить при каждом ЖАКТе покойницкие в подвалах и т. д. На письме пометка, но не Жданова: «Лично-срочно т. Попкову. Кузнецов».
Литератор Звездич в стихах обращается в Ленсовет товарищу Попкову: «Я Вам пишу, родной мой друг, от Вас не скрою, а Вы поймете боль мою. Читая сердцем отзовитесь, Читая отклик шлите мне. При сем послание мое и заявление». Попков пишет, что «срочно надо помочь». Писем литератора Звездича в архиве Никита Ломагин обнаружил несколько. «Силы ослабевают мои от истощения, голод терзает меня, перо дрожит мое, а мысль порхает, муза шепчет, арфа стонет», - пишет литератор в очередном послании власти в январе 1942 года, а в следующем приглашает Андреенко в гости: «Если навестите меня, почитаю лично Вам свои труды. Заезжайте, родной, ко мне». 25 марта 1942 года Андреенко лично пишет в руководство Ленгастронома тов. Васильеву: «Прикрепите к спецмагазину литератора Звездич И. Г. и в связи с плохим состоянием здоровья доставьте мартовскую выдачу на дом по адресу – ул. Римского-Корсакова, д. 8, кв. 52».
На ряде писем пометки – оказать единовременную помощь, оказать помощь с доставкой на квартиру, прикрепить к закрытому магазину.
Неизвестно, чем закончилась история переписки с властью актрисы Екатерины Старк-Гаусской, жившей на Загородном проспекте и писавшей отчаянные письма товарищу Андреенко: «Эй, Вы! Откройте глаза. Ведь у Ваших-то снабженцев-нарпитовцев целая система грабежа. Гоните их всех. Поцарствовали и будет! Время наше, голодные должны стать у власти. Позовите меня и я покажу Вам десятки этих божков-пособников Гитлера. Почаще встречайтесь со страшными худыми, а то на обед и то жирные и жены снабженцев к Вам попали, как у нас со двора активистка, муж снабженец, дочь в столовой, а ей, дьяволу, от Вас благодарность. Подумайте, нечасто Вам правду говорят. А мне все равно смерть от голода! Я не боюсь правды». Письмо пришло в марте 1942 года, Андреенко прочел и написал: «т. Китинов. Расследуйте с выездом на месте».
А вот гражданин Лебедев, подписавшийся, но не указавший места жительства, поделился 18 февраля 1942 года с Ждановым дельным предложением об открытии в городе магазинов типа Торгсинов, «где бы на золото и особо ценные вещи отпускались бы 3-4 продукта: масло, сахар, крупа и мука». Лебедев пишет о спекулянтах, которые за гроши или за хлеб скупают у голодающих ценности. Жданову идея показалась здравой, он поручает Лазутину, Попкову, Андреенко подумать. В результате рождается проект решения Ленгорисполкома об организации специальных скупочных пунктов. Но этого не было сделано, власть испугалась такого шага.
