Из новостей, которые мы смотрим по телевизору, складывается впечатление, что у нас идеальная страна! Но стоит выйти за порог квартиры - и мы видим совершенно другую картину.
2 августа мне необходимо было ехать за Черную речку. К остановке на Пионерской подъехал автобус № 93 (6348). На вид он был очень даже ничего. Я зашла, купила билет и села на свободное место.
Пока я рассматривала через мутное оконное стекло урбанистический пейзаж, неожиданно на мою голову упал огромный кусок штукатурки. Следом за ним упало еще кусочков пять.
Внутри автобуса стало очень пыльно. Коричневую кожу пассажирских сидений замело белоснежной мукой из старой краски.
В салоне началось недовольство. И правильно! Почему мы, заплатившие за проезд 20 рублей - не столь огромные, но деньги - едем в ужасном троллейбусе? На поворотах пол буквально трещал по швам. Стоять было невозможно.
На наши вопросы кондуктор пожимала плечами и советовала позвонить в диспетчерскую.
Я записала телефон и вышла раньше нужной остановки. Позвонив, выяснила, что таких автобусов в городе больше 60 %!
«Город не поставляет нам новые машины. Мы сами все понимаем, но сделать ничего не можем!» Представиться женщина отказалась категорически и кинула трубку.
7 августа, я делала флюорографию в тубдиспансере Петроградского района по адресу: Каменоостровский, 67.
Год назад тут проводились отделочные работы. Убрали синий забор, покрасили фасады. Но что творится внутри - зрелище не для слабонервных граждан!
Если пройти в заброшенный дворик, где находится второй корпус тубдиспансера и зайти в главную дверь, можно упасть в обморок! Ощущение, что это не государственное учреждение, а самый настоящий подвал.
Все стены разрисованы маркерами, плесень на потолках, обшарпанные двери. Все так, как описывал Солженицын в «Раковом корпусе».
В ужасном состоянии находится и регистратура. Честно, я нигде еще не встречала такого кошмара, как здесь. Тут даже бахилы не нужны.
Почему государству все равно, в какие больницы ходят люди, на каком транспорте они передвигаются и как живут? Точного ответа мы не найдем никогда.
