Истории

«Линии Маннергейма» представили в Петербурге

«Линии Маннергейма. Письма и документы. Тайны и открытия» - книгу Элеоноры Иоффе, выдержавшую четыре издания на финском в Финляндии, одно издание на русском в России, давно ставшее библиографической редкостью, недавно выпустило в свет на русском языке издательство «Пушкинского фонда» в Петербурге.

Книга вышла в 2017-м – году столетия  революции в России, провозглашения независимости Финляндии и 150-летия со дня рождения легендарного маршала.

Книгу представили в Петербурге в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Судя по тому, что представление книги не смогли начать вовремя, потому что надо было что-то срочно придумывать с тем, как в зале, вмещающем  60 человек, разместить более сотни, история жизни и деяний Густава Маннергейма волнует общество, вызывает жгучий интерес до сих пор. Да и недавние событий с установкой, обливанием краской и в итоге снятием мемориальной доски Маннергейму в Петербурге и бурной полемикой по этому поводу  все мы помним.

Историк Яков Гордин, открывая представление книги в музее, с этого и начал, назвав «опасной тенденцию отрицания или замалчивания того или иного исторического события, явления или личности, если они не нравятся лично вам».

Гордин сказал, что не убежден в необходимости мемориальной доски финскому маршалу Маннергейму в городе, который носил имя Ленинград и пережил осаду, но все же был свой резон в установке мемориальной доски русскому генералу, который учился и служил здесь – в Петербурге, вообще 30 лет служил России. «Если бы те, кто устанавливал мемориальную доску, объяснили бы внятно свои мотивы, объяснили бы сложность судьбы Маннергейма, то не было бы еще одной трещины и в без того глубоко расколотом нашем обществе, - сказал историк. – Канонизирован Николай II (портрет которого всю свою жизнь Маннергейм не снимал с рабочего стола. – Авт.), торжественно перезахоронен Деникин. Тогда почему сандал с увековечением памяти адмирала Колчака, почему скандал с Маннергеймом? Об этом надо говорить, а не замалчивать, запрещать и т. д.».

Книгу Элеоноры Иоффе Гордин охарактеризовал как «спокойную, убедительную, хорошо написанную»:  «Человек, который прочтет ее внимательно, не пойдет обливать краской мемориальную доску. Историческое просвещение чрезвычайно важно, и в данном случае книга Элеоноры Иоффе – как раз явление исторического просвещения».

Элеонора Иоффе живет в Финляндии с 1983 года, музыкант, переводчица, поэт, член Санкт-Петербургского Союза писателей и Финского пен-клуба. Книга о Маннергейме в Финляндии называлась иначе  - «Воспитанник кавалергардии», а у нас, пожалуй, лучше  названия «Линии Маннергейма» и не придумать.  Это не про систему укреплений, а про линии очень длинной, очень разной и насыщенной жизни человека-легенды. Кстати, про красную краску на мемориальной доске. Элеонора Ильинична, говоря о своей книге, напомнила о том, насколько в самой Финляндии неоднозначно воспринимают маршала. И показала фото  пешего памятника Маннергейму в полный рост в одном из финских городов. Памятника, облитого красной краской, с надписью «лахтари» - «мясник». Так называли Маннергейма красные финны после гражданской войны. Мы мало знаем историю соседней страны, которая 150 лет была в составе Российской империи. Мы даже не думаем, что Финляндия, только став независимой, пережила короткую, но чрезвычайно жестокую гражданскую войну, в отличие от нашей Гражданской, завершившуюся победой белых. И если для нас рефлексия по поводу братоубийственной войны, которая была почти сто лет назад, практически неактуальна, хотя, как считают историки, в частности, Борис Колоницкий, до сих пор нуждается в осмыслении, то у финнов эта тема болезненна до сих пор. Вот что написала по этому поводу  в книге о маршале Элеонора Иоффе: «Даже теперь, век спустя, беседуя с финнами о гражданской войне, чувствуешь, что для многих это не история, а нечто, происходящее в настоящем. Раны, нанесенные гражданской войной финскому обществу и единству нации, саднят по сию пору. Отнюдь не все сограждане считают Маннергейма героем и спасителем независимости. Отношение к нему неоднозначно и порою очень эмоционально, некоторые даже слышать не могут его имени: ведь во время белого террора погибли их предки». Элеонора Иоффе сказала, что именно этот абзац, в котором дальше говорится о том, что в официальной финской историографии долгое время избегали самого наименования «гражданская война», во всех четырех финских изданиях книги напечатан не был. Но в издании «Пушкинского фонда» книга вышла без этой купюры.

Неоспоримая ценность книги Элеоноры Иоффе  в том, что это не исторический труд в его классическом понимании, а увлекательная и драматичная история живого человека – с детских лет до последнего вздоха, не только рассказанная талантливым автором:  в этой книге мы читаем самого маршала – не  всем известные и крайне осторожные и выверенные его «Воспоминания», а его письма и письма к нему  многочисленных и столь разных  корреспондентов – родных, сослуживцев по российской  и финской армиям, светских дам, политиков и т. д.

«Мне давно хотелось повторить издание «Линий», и когда это стало возможным, я внесла в текст новые факты и документы, которые стали мне известны позднее. Например, письмо Татьяны Мятлевой – писательницы, фрейлины императрицы Александры Фёдоровны. Она была внучкой друга Пушкина, поэта и мецената Ивана Мятлева, и последней владелицей дома на Исаакиевской площади, рядом с собором», – рассказала Элеонора Иоффе в одном из интервью.

Маннергейм  до конца своих дней сохранил связь с русской эмиграцией. Он, тридцать лет прослуживший  в русской армии, был не противником России, а последовательным противником большевизма и СССР. И начало советско-финской войны, провокация СССР на реке Сестре  во многом определила дальнейшие отношения двух стран и выступление Финляндии во Второй мировой на стороне Германии, и дальнейшую судьбу старого маршала, неотделимую от судьбы страны.

Тяжело читать о симпатиях Маннергейма к фашиствующим «Лапуа» (запрещенной в 1932 году в Финляндии организации)  в самом начале их деятельности, но из песни слова не выкинешь.

В нашем городе всегда очень болезненно воспринимается тема «Маннергейм и блокада». Финны стояли на севере, в своих прежних границах, не обстреливали город,  не перерезали мурманскую магистраль у станции Сорока, что вызывало недовольство нацистов. Но обязательно надо знать, что оккупация Финляндии готовилась в СССР еще в 1935 году, что Финляндия оказалась между молотом и наковальней накануне Второй мировой или, как говорят финны, «между корой и древесиной». «Было жутко наблюдать вблизи драматические события в странах Прибалтики. Можно сказать, что если вооруженные силы Германии на полях сражений побеждают с быстротой молнии, то и театрально обставленные сталинские трагедии государственных переворотов не отстают от них. Режиссура и эффективность их не оставляет никаких надежд. Размышления поневоле рождаются у всякого, кто хочет и умеет думать», - написал Маннергейм в 1940 году летом.

В этой книге есть  письма княгини Лидии Васильчиковой, в которых она просит Маннергейма принять собранную русскими эмигрантами  для советских военнопленных в Финляндии помощь и его положительный ответ. Есть полное боли письмо другой женщины – эмигрантки Емельяновой, которая просит маршала дать возможность ее сыну, призванному в финскую армию, служить в тылу, чтобы не стрелять во время Второй мировой в братьев  по крови: «Сейчас обстоятельства сложились так что, находясь на первых линиях, он ежеминутно рискует лишить жизни или искалечить своего же брата по крови – такого же случайно призванного рядового русского человека». Это письмо тоже не осталось без ответа, но ответил адъютант главнокомандующего, который напомнил, что «для Маршала русский человек одно, а большевики – совершенно иное, и он всегда считал борьбу против большевизма первым этапом к освобождению русского народа от коммунистического ига». И поэтому просьба Емельяновой удовлетворена быть не может…

«Загадка и в то же время разгадка его (Маннергейма) личности – его многогранная ментальность», - пишет Элеонора Иоффе на завершающей книгу странице.  Русский генерал, финский маршал, президент страны, которую удалось вывести из Второй мировой  войны и не позволить оккупировать  СССР – таков Маннергейм, безусловно, один из выдающихся людей минувшего века.

share
print