Почему экстренная эвакуация музейного комплекса в Исаакиевском соборе – это гибель музея и погром? Потому что Исаакий – сам музей – с уникальной архитектурой, каменным убранством, живописью, мозаикой и самым большим в России витражом. Поэтому такое варварское действо не возможно для Петербурга.
Если говорят о том, что к Пасхе – за месяц, как при наступлении врага, надо вывезти музей, то понятно, что само здание с его мельчайшими деталями останется на месте.
Вывезут: блокадную экспозицию в подвале «Чтобы помнили». Это означает полное уничтожение этой части музея и, соответственно, части блокадной памяти – смешно же «воссоздавать» это в каком-то другом подвале и потом объяснять – «представьте себе мощные своды подвалов Исаакия, вы туда уже не попадете, но напрягите воображение».
Вывезут все, что с такой любовью создавалось много лет и совсем недавно в завершенном виде было представлено коллегам-музейщикам, педагогам, туроператорам и журналистам – программу для слепых и слабовидящих, то есть все те приспособления, позволившие на кончиках пальцев «увидеть» музей тем, кто незряч.
Вывезти бюст Огюста Монферрана, созданный скульптором Антоном Фолетти из множества видов камня, использовавшегося при строительстве собора, модель разреза купола Исаакиевского собора, модель лесов для установки колонн портиков – ведь император Александр I в свое время усомнился, можно ли вручную установить гранитные колонны и попросил показать это на модели. Вывезти мозаичные иконы. Все то, что органично живет в соборе сейчас – и обеспечивает ту самую интеллектуальная доступность, о которой говорят музейщики. Без нее большинство неискушенной публики не увидит, к сожалению, во всей полноте и значимости этот памятник, ставший одним из символов Петербурга и России.
Николай Буров, директор государственного музея-памятника «Исаакиевский собор», подтвердил, что получил устное распоряжение просчитать минимальные и оптимальные сроки переезда экспонатов. Самые минимальные сроки – это 24 месяца, но никак не «к Пасхе». К тому же никаких письменных распоряжений и документов от вышестоящего начальства – Комитета по культуре Смольного и Минкульта РФ к Бурову не поступало.
Директор государственного учреждения культуры может предпринимать какие-либо действия в отношении экспонатов – государственной собственности лишь в том случае, если получит соответствующие письменные распоряжения вышестоящего начальства. Как это было в годы Великой Отечественной, когда были изданы соответствующие приказы Наркомпроса РСФСР в 1941 году «О мероприятиях по сохранению и учету музейных фондов», «О формах функционирования музеев в условиях военного времени».
24 июня 1941 года при СНК СССР был создан Совет по эвакуации, который в государственном масштабе определял сроки, маршруты, порядок, очередность, пункты размещения предприятий. Экспонаты музеев, подлежащих эвакуации, разделились на 3 группы (очереди) в зависимости от их исторической ценности. Сейчас у нас вроде мирное время, и приказов об эвакуации нет. Зачем устраивать погром?
Что касается документов о передаче собора, то их нет в природе. «Никакого решения о передаче собора нет, и я надеюсь, что и не будет. В результате наших общих усилий. А то, что нет даже обращения о передаче Исаакия – факт, установленный вчера в суде, где ваш покорный слуга – один из заявителей», - пишет депутат-«яблочник» Борис Вишневский.
Поэтому любой переезд музея в режиме «цыганский табор уходит в небо» будет незаконным и варварским действом. Невозможным для Петербурга – города великих музеев мира. Для наглядности этого тезиса - встретимся 18 марта на Марсовом поле.
