В воскресенье 12 февраля 2017 года прошло заочное противостояние двух позиций: передавать Исаакиевский собор РПЦ или сохранить его в ведении Петербурга. Утром прошел крестный ход и молебны. Ну а днем – своего рода «прогулка», а точнее, видимо, последняя встреча с депутатами у стен Исаакия, и в принципе в СПБ. Однако это противостояние давно уже вышло за рамки темы собора.
О том, что происходило накануне в Петербурге издание МР7 подробно писало, и о крестном ходе, и о двойном кольце вокруг Исаакиевского собора. Здесь только одно отмечу – о подсчете присутствующих и о лицемерии.
Например, по теме крестного хода. Журналисты, которые присутствовали на этом красочном шествии и которые умеют считать толпу на уличных мероприятиях, говорят о численности 400–600 человек. И это несмотря на автобусы, которые подвезли верующих, чему я не удивляюсь – среди прибывших много пожилых людей, и приехать из дальних окраин Петербурга им трудно, тем самым повысив явку. Понятно.
Зато вот «право-верующие органы» как всегда занялись приписками – глаза у них явно «троились» и дали оценку в полторы тысячи. Но ширше всего раскрылись глаза у петербургской Епархии. Они в своем пост-релизе дали оценку аж в 6 тысяч. То есть десятикратные диоптрии.
В то же время встреча с депутатами, которая прошла позже, опять-таки по оценкам весьма профессиональных журналистов, собрала от 3 до 5 тысяч. Я, видимо, в связи с тем, что мое зрение далеко от «единицы», более склонен к цифре 3,5. Зато полиция дала результат в 800(!) человек. Тут удивляться не стоит. Если это путинг, то будут «десятки тысяч участников», если оппозиционеры – то это «жалкая кучка». Полицейские – люди подневольные и считают так, чтобы начальству было приятно.
Но речь не столько о математике, сколько о фактах и, особенно, тенденциях. До недавнего времени власти тихо и спокойно отдавали под лоно РПЦ небольшие и средние приходские церкви. Передачу церкви Казанского собора я приветствовал, памятуя о том, что это произошло на фоне переезда музея Истории религии и атеизма. Он явно был там лишним и некорректным. При всем моем уважении к собственно музею.
Но Исаакиевский собор – это мировая культурная реликвия, отдельная история. И отстаивание творения Монферрана - очень знаковое и важное событие. Причем не только для Петербурга. Оно имеет российское значение.
Дело в том, что Исаакий, благодаря петербуржцам, стал, фактически, ступенькой, где споткнулась безнаказанность РПЦ в присвоении себе всего и вся. И защита храма – это не только прихоть значительной части горожан. Это еще и способ немного притупить аппетит патриархии.
Но нет, маховик уже запустили. Вот не понимаю, зачем РПЦ Херсонес? Ну что они там будут делать? Самолюбование, разве что. Но дальше – больше. Недавно пришла информация из Ставрополья, где ветерана войны из-за прихоти РПЦ выселяют из ее частной собственности. Оказывается, когда-то, до 1917 года, земля под этим домом принадлежала церковному приходу.
А там живут в отдельных квартирах три семьи. Взамен этим трем семьям власти ставрополья обещают… трехкомнатную квартиру. Идут суды, но очень вязко – первые инстанции проиграны. Подобная проблема и у узницы концлагерей в Рязани.
Та же история и в Петербурге. Правда речь идет о здании, где проживает три человека. Но их тоже планируется расселить в никуда. Все идет к тому, что скоро у нас появятся церковные крепостные люди.
Я бы лучше оставил людей в покое, а вместо того же Исаакия, отдал бы Лавре здание на Старо-Невском, где сейчас сидит администрация Центрального района, с последующей оптимизацией. Или ввел бы уже, наконец, митрополита Варсонофия в состав правительства Петербурга в ранге вице-губернатора, районы официально переименовал в «благочиния», школы – в церковно-приходские, ритейл обязал бы открывать лавки «Софрино» с нулевой арендой.
Пока же РПЦ является самой большой латуфундисткой в современной России. Разве что земли, принадлежащие управделами президента, могут посоревноваться. При этом, по последней версии законодательства, все церковные гектары не облагаются налогом на землю.
Кроме того, РПЦ освобождена от налога на имущество, используемого для религиозной деятельности; налога на прибыль от доходов, полученных в связи с совершением религиозных обрядов и церемоний, и от реализации религиозной литературы и предметов религиозного назначения и так далее.
Особенно любопытно, что все эти законы и постановления, хоть и «как бы», но инициируются Минэкономразвития. Понятно, откуда идут установки. Вот оно, экономическое развитие «по-российски».
Ну а бизнес РПЦ не поддается даже перечислению. Свечные заводики обнаруживаются и в строительстве, и сельском хозяйстве. В сфере их интересах табак, водка, ресторанный бизнес, банковский сектор и так далее. Но главный доход, который получает РПЦ, – это средства из федерального и региональных бюджетов.
При этом РПЦ считается Минюстом как НКО, которая обязана опубликовывать ежегодные финансовые и прочие отчеты по итогам своей деятельности. Но патриархат законам Российской Федерации не подчиняется. Последний раз подобный отчет, найденный мною, датирован 1997-м годом. Все последующие отчеты прямо-таки на ладан дышат.
Главное, о чем хочется сказать. Когда после 1917 года понеслась истерия за победу коммунизма, и так рьяно все началось, порубили кресты и купола церквей. Расстреляли тысячи священников. И тут 1991 год. Начался обратный процесс. Восстановить храмы – святое дело для государства, ведь оно же и сносило, под улюлюканье электората. Но после нулевых началась новая истерия в обратную сторону за победу клерикализма и опять-таки под улюлюканье электората. Не понимаю, почему надо обязательно пускаться из крайности в крайность?
Еще о чем, не менее важном, стоит отметить – способ принятия решений. Ну острая тема для Петербурга. Почему ж не провести референдум? Почему не посоветоваться с гражданами? Нет, все по-тихому, на закрытых заседаниях малого правительства, на сепаратных сделках губернатора с патриархом.
Я бы нечаянно предложил нам, петербуржцам, на следующих выборах советоваться все же с головой. Иначе мы можем потерять не только Исаакий. Впрочем, за Исаакий мы еще поборемся.
