В субботу 4 июня 2016 года Ленинградский рок-клуб отпраздновал 35-летие со дня основания большим тематическим фестивалем на Дворцовой площади. Весь фестиваль был посвящен явлению возникшему когда-то на Рубинштейна, 13, но если рассуждать по сути и в отрыве от топонимики, то вчера мы отмечали 35 лет со дня официальной легализации рок-музыки в СССР, с момента, когда этот вид искусства получил государственное одобрение, попечительство и, конечно же, надзор.
Стоит признать, что, пожалуй, ни одно культурное явление, доставшееся современной России в наследство от Советского Союза, никогда не имело такого большого влияния на массы, как пресловутый русский рок. И хотя в последнее десятилетие его мощь по большей части иссякла, у немалой доли населения герои восьмидесятых до сих пор вызывают чувство глубокой романтизированной ностальгии.
И именно это чувство, пожалуй, стало ключевым в этом событии.
С любовью к 90-м
Дворцовую площадь перегородили уже к часу дня. С этого времени все, проходящие через не самый доскональный в мире полицейский досмотр, попадали в прошлое. Кроме шатров на площади можно было заметить картонные фигуры молодого Шевчука, Цоя, Науменко, к которым стояли очереди из желающих сфотографироваться.
В шатрах можно было найти не самый богатый на экспонаты музей Ленинградского рок-клуба; лекторий, где герои того времени делились воспоминаниями; небольшой шатер для подобия квартирников, устроенный одной из строительных компаний города и почему-то шатер Ельцин-центра. В последнем можно было приобрести футболки с первым президентом России, значки и открытки с цитатами из конституции и прочий мерч, пылающий любовью к 90-м.
К двум часам на сцену вышел оркестр проекта “Симфоническое Кино”, но не для выступления, а ради репетиции. Однако народ, будто чурающийся спойлеров, предпочитал происходящему на сцене постоять в очереди за рок-прическами и макияжем. Между шатрами выстроили подиум в метра полтора высотой, на котором трудились парикмахеры и визажисты.
- Сколько стоит прическа? - спрашиваю у барбера, ставящего девушке ирокез.
- Бесплатно, конечно! Ты думаешь, за деньги собралась бы такая очередь? - несколько язвительно отвечает молодой человек.
“Можно умереть, но мы еще поживем”
Официальное начало основной программы было намечено на 18:00, но организаторы решили перенести его на 15 минут раньше, “чтобы ДДТ точно успели настроиться”. ДДТ в этот вечер были хедлайнерами, а открывать музыкальную часть программы доверили “Симфоническому Кино” во главе с Юрием Каспаряном, игравшим свои знаменитые гитарные соло.
Хоть оркестр и придавал песням Цоя неповторимое эпохальное звучание, но публика, заполнившая площадь уже к пяти часам, сделала это выступление еще более захватывающим. Люди с первых нот подхватывали песни, превращая Дворцовую в самый большой в мире караоке-бар.
Между выступлениями музыкантов тишину со сцены нарушали ведущие - диджеи “Нашего радио” и шоумен группы “АукцЫон” Олег Гаркуша. Последний вспоминал забавные истории и читал свои стихи. Еще звучали видео-поздравления от знаменитых рокеров, среди которых стоит выделить обращение Сергея Шнурова:
- Дети двадцать второго века! Если вам в руки когда-нибудь попадется пластинка Ленинградского рок-клуба 80-х годов, ни в коем случае ее не слушайте! Это был Сергей Шнуров, в Питере - пить!
После этого на сцену вышел Николай Михайлов, бессменный президент Ленинградского рок-клуба, который, если вы не знали, существует до сих пор, но кроме вывески не имеет ничего общего с тем, что творилось на Рубинштейна, 13, в 80-е. Ничего кроме директора, конечно.
- Вот мы и докатились до Дворцовой! - воскликнул он со сцены. - Мы были на всех площадках этого города, после этого можно умереть. Но мы ещё поживем.
После Михайлова на сцену вышел председатель комитета по культуре Константин Сухенко:
- Огромное спасибо, что вы пришли, огромное спасибо, что вас так много! Петербургский рок-клуб - это наша юность. Моя, по крайней мере. Мы выросли с той музыкой, мы выросли с этим в сердце, спасибо! Рок был и остается любимым Петербургом! За рок, за питерский рок! - вещал в микрофон чиновник, в конце речи сорвавшись на искренний и истошный “рокерский” крик.
Публика поверила в искренность.
Непонятное АВИА
О выступлении группы “Пикник” можно рассказать лишь то, что группа сыграла все свои самые знаменитые хиты, не обделив отзывчивого зрителя привычными для этого коллектива элементами театрализованного шоу.
Куда более примечательным было появление группы “АВИА” во главе с Антоном Адасинским. Этот коллектив, как отметила одна из ведущих, “сюрприз, поскольку команда не находится в активной гастрольной деятельности, но специально для нашего фестиваля они выступят на Дворцовой в составе физкультурной группы”.
То, что было на сцене после выхода Адасинского - один из самых интересных подарков, который можно было бы преподнести тем, кто помнит аутентичную атмосферу Ленинградского рок-клуба. Дело в том, что шоу, учиненное законсервированной долгие годы группой “АВИА”, почти ничем не отличается от того, что они делали в конце 80-х. И хотя музыка за это время подрастеряла свою актуальность, но само шоу в стилистике соц-арта - это своего рода нематериальная машина времени, которая не восхищает содержанием, но передает атмосферу.
Стоит ли говорить, что публика на Дворцовой ее не поняла и, более того, не приняла. Уже после первого номера из зала послышалось скандирование “ДДТ!” и даже “Хватит, надоели”. Ведь для того, чтобы понимать шоу “АВИА” нужно, как минимум, не поверхностно интересоваться историей искусства и эпохой, из которой это явление вышло.
- Вы, наверное, сейчас ничего не поняли, - сказал после выступление Олег Гаркуша, подметивший вялость энтузиазма у публики. - Но, поверьте, в 86-ом это было потрясающе.
Танцы власти
Юрий Шевчук сотоварищи вышел на сцену в половину десятого. “Извините, дорогие, за задержку, под фанеру не поем”, - сказал Шевчук, и от этой фразы, как ни от одной другой в этот день, повеяло девяностыми. Мэтр по инерции тех лет все еще противопоставляет себя попсе таким странным способом, будто не замечая многолетний тренд на “оживление” российской коммерческой музыки.
И, дабы создать почти бардовскую “живую” атмосферу, единственный бессменный человек в ДДТ взял в руки акустическую гитару и очень спокойно запел песню “Дождь”, строчки которой моментально подхватила площадь. Ко второму куплету к одиноко звучащей акустике присоединился весь состав инструментов, и хоть подача материала из бардовской плавно эволюционировала в классической рок, каноническое чертыхание в строчке “Хором что-то пели…” Шевчук все же заменил на “...и плясали, как могли”.
В фан-зоне на выступлении ДДТ можно было заметить Константина Сухенко. Он умилительно улыбался танцам Шевчука под песню “Солнечный свет” и снимал “Юру, музыканта” на мобильный. Расположение председателя комитета по культуре не изменили даже привычно оппозиционные высказывания со сцены. Третью композицию программы - “Ты не один” - Шевчук посвятил “питерским дальнобойщикам, которые борются за свои права”.
Следующим номером стала “Любовь”. У Юрия Юлиановича, наверное, впервые в жизни появилась возможность спеть строки “Александрийский столп покрылся, как мечтами, листвой”, непосредственно указуя на ампирную колонну. Такое событие было просто грех не отметить танцами в присадку.
- Я стал частью ленинградского клуба 30 лет назад, 24 января 1985 года, - вспомнил Шевчук, после исполнения песни “Этот город”, посвященной Петербургу. - В тот день после выступления к нам в гримерку зашли и БГ, и Цой, и Костя Кинчев. Мы выпили, закусили, и стали братьями.
Такое предисловие оказалось неслучайным - следующие десять минут группа отыграла попурри из пяти песен 80-х - “Милиционер в рок-клубе”, “Конвейер”, “Мама, я любера люблю”, “Мальчики-мажоры”, “Время”.
После этого Юрий Шевчук огласил сожаления, что на фестиваль не смогли приехать другие достойные представители Ленинградского рок-клуба - “Костя болеет, БГ сейчас на Сахалине”. И дабы хотя бы как-то компенсировать зрителями их отсутствие, следующим номером ДДТ исполнили, пожалуй, одну из самых ассоциируемых с рок-клубом вещей - “Рок-н-ролл мертв”. Часы приближались к десяти, казалось, что это финальная точка концерта.
Во время этой песни к явно неравнодушному слушателю Константину Сухенко подошел президент группы компаний NCA Михаил Шурыгин, и, показав пальцем на свои часы, спешно увел председателя комитета по культуре из фан-зоны за сцену. Казалось, что чиновник пошел выбивать санкцию на продолжение концерта, явно не умещавшегося в заявленные рамки. Выступление и вправду продолжилось. Уже после десяти прозвучали “Мама, это рок-н-ролл”, “Что нам ветер”, посвященная всем ушедшим героям рок-клуба, “Родина”, исполненная по настойчивой просьбе аудитории “пока свет не выключили”. Ее концовку музыканты доигрывали уже без Шевчука, удалившегося на буквальный перекур со словами “Берегите Родину, мать вашу!”
Но и это был не конец. “Могли бы петь до утра, но Эрмитаж не разрешает. И правильно”, - сказал вновь появившийся на сцене Юрий Юлианович, и заиграл “Это все”. Фан-зона почти поголовно зажглась бенгальскими огнями, остальная аудитория включила свет мобильников, пневмо пушки выстрелили золотистые конфетти. Музыканты торжественно растянули концовку песни, было ощущение настоящего светлого праздника.
Когда отзвучала последняя нота, к уже явно собиравшемуся уходить со сцены Шевчуку в глубине сцены подошел полицейский, сначала почтительно, почти с поклоном пожал ему руку и аккуратно взяв под локоток увел со сцены. Как в старые добрые времена.
- Да здравствует Ленинградский рок-клуб, самый мирный рок-клуб в мире! - возгласил неожиданно появившийся на сцене Олег Гаркуша, и Дровцовая опустела в течение каких-то десяти минут.
Мышцы власти
После концерта журналистам была обещана небольшая пресс-конференция Юрия Юлиановича. В ожидании его явления автор этих строк встретил Константина Сухенко, шедшего с печатью печали на лице из-за сцены в шатер для випов.
- Константин Эдуардович, я так поминаю, вам пришлось вмешаться, чтобы концерт продолжился? -.
- Так не хочется об этом говорить… - без особого желания сказал чиновник, но потом остановился и, выждав небольшую паузу, продолжил. - То, что было в последние 15 минут - просто отвратительно.
- Что случилось?
- После каждой песни говорили, что вот сейчас последняя. И так несколько раз. В итоге, задержали окончание концерта на полчаса, - и хоть Сухенко этого не сказал, но по тону можно было домыслить что-то вроде “не выгонять же музыкантов со сцены с полицией”.
- И чем это может быть чревато?
- Надеюсь, что все обойдется, но нам просто могут запретить концерты на Дворцовой - вот к чему подобное может привезти.
Шевчук вышел к прессе почти через 30 минут. Рассказал, что “рок-клуб закончился еще тогда, потому что мы все - художники, у каждого свой путь, мы все индивидуалисты, нам не свойственно вступать в организации и политические партии”, подтвердив тем самым, что нынешняя формация Лениградского рок-клуба, скорее, симулякр некогда мощного явления, нежели его продолжение.
Коллеги-журналисты поинтересовались моментом с участием вежливого блюстителя порядка, взявшего мэтра под локоток.
- Вот этот полицейский - замечательный, - без раздумий ответил Шевчук. - Мы 30 минут переиграли, должны были закончить в 10, а закончили в 10:30. Он держал на себе все эти звонки, весь этот груз. За это стоит поблагодарить.
В общем, если это был последний концерт на Дворцовой, вы теперь знаете на кого пенять.
