В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме в галерее «Сарай» развернута выставка «Тоска по лучшей жизни. История несостоявшегося возвращения. Из «Писем в Эрец-Исраэль» Януша Корчака».
В основу выставки легли письма Корчака, а также фотографии петербурженки, а ныне израильтянки Галины Зерниной. На этих фото – Израиль и Польша, увиденные Зерниной через призму текстов Корчака. Концепция выставки – петербургского педагога Михаила Эпштейна.
Что чувствует человек, оказавшийся между мирами, понимающий, что он может или даже вынужден уехать, но потеряет землю, где он создал дело своей жизни? Эти вопросы актуальны для многих и сейчас.
Что чувствует человек, когда, будучи уже зрелым и сложившимся, понимает, что надо начинать все заново – учить язык, жить в новой стране, пусть и Обетованной? Януш Корчак (Хенрик Гольдшмидт) – знаменитый польский врач, педагог, писатель размышлял в тридцатых годах о том, чтобы из Польши уехать в Палестину. И в те годы он, (через несколько лет суждено было погибнуть вместе со своими воспитанниками в нацистской газовой камере), оказался между двух миров и двух стран, ясно осознавая надвигающийся на Европу ужас фашизма. Корчак дважды приезжал в Палестину – в 1934 и 1936 годах, собрался уезжать в октябре 1939 года, но в сентябре в Польшу вошли немецкие нацистские войска.
Все годы метаний Корчак писал письма своим близким друзьям и коллегам в Палестину. Пространство выставочного зала решено таким образом, что расположенные по стенам фотографии Зерниной дополнены отрывками из писем Корчака. На тонких лесках подвешены конверты, из которых видны листки с текстом – конверты парят в пространстве, создавая объем, притягивая к себе.
«…Вся тоска, не еврейская, а человеческая, стекается в Эрец-Исраэль, всякое беспокойство и духовная борьба. Если будете лгать самим себе, сделаете свой труд еще более тяжелым. Только мужское упорство, решение быть постоянным, - писал Корчак еще в 1928 году к Эстер Будко-Гад. – Самое легкое – умереть за идею…Гораздо труднее жить во имя идеи, изо дня в день. Из года в год».
А в 1937 году Корчак пишет Моше Зильберталю следующее: « Несмотря на все, я верю в будущее: человечества, евреев, Эрец-Исраэль. Дерзкие, не знающие укоров совести повелители перекраивают карту мира и распределяют роли. Существующее положение не может длиться долго. Единственное утешение: это – не безумие мира, а, скорее, его жестокость. Но может ли быть иначе?...Мы накануне великих событий. Неужели кровопролитие? Неужели мы не преуспеем, неужели невозможно заменить схватку с помощью когтей и клыков магией слова? Объяснить и убедить?».
И через несколько месяцев тому же адресату: «Столь болезнен этот отравленный период истории: я знаю, что он минует, но пока яда больше, а у меня нет больше сил. Мне одинаково близки Иоськи и Яськи (Корчак имеет в виду как еврейских, так и польских детей – авт.). Среди тех и других есть много проявлений прекрасной и благородной человечности, затоптанной в грязь. За что?».
На открытие выставки в Музей пришел генеральный консул Республики Польша в Петербурге Анджей Ходкевич, который сказал: «Нам не надо делить этого человека (Корчака- авт.) он был евреем и поляком, он был русским офицером и польским офицером, он был великим варшавянином».
В рамках выставки до 17 апреля пройдут мастер-классы, семинары, дискуссии. Завтра состоится поэтический вечер литературного объединения имени Галины Гампер, а в субботу – круглый стол «Как говорить с детьми о смерти» и Театр зрительских историй «Меж двух культур».
