Впечатления участницы пресс-конференции сторонников не-газоскреба, не-фаллоса и не-кукурузины.
О пресс-конференции, которая прошла в администрации района через шесть часов после отмененных слушаний, стало известно всего за полтора часа. Народу в зале собралось немного, человек 30, причем не меньше половины – организаторы. На входе мне выдали обращение сторонников стройки к губернатору. Возмущенные жители Красногвардейского района требуют не лишать их светлого будущего.
«Ничего подобного в Петербурге прежде не строилось. Но разве это повод для того, чтобы запрещать стройку, устраивать гонения на авторов проекта и обзывать его гнусными словечками «газоскребом», «фаллосом», «кукурузиной»?» - обижаются авторы письма.
В президиуме сидели две бабушки из ветеранов и малолетних узников концлагерей, двое молодых мужчин из какой-то молодежной организации, один директор школы и двое председателей разных общественных советов. Один из них и вел заседание. Вначале он зачитал письмо, правда, на слове «фаллос» запнулся и от «газоскреба» сразу перешел к «кукурузине». Непонятно – вслух такое слово сказать нельзя, а в письме губернатору писать можно? Вторая проблема у оратора возникла на фразе «Мы такие же петербуржцы, как и вы». «Мы так же… так же… так же, как вы!» - с трудом выговорил он.
После этого каждый из сторонников в президиуме произнес речь, почему необходимо построить «Охта-центр». Аргументы поражали разнообразием:
- «Мне бы это и не важно было, но у меня внучка» (одна из бабушек)
- «Когда подростки говорят «встретимся в городе», имеют в виду центр, а у нас, вроде как, и не город» (мужчина из молодежной организации)
- «Раскопали Ниеншанц» (директор школы)
- «Негде проводить родительские собрания, у нас актовый зал на 120 человек» (он же)
- «Петербург теряет образ инновационности» (мужчина из молодежной организации)
- «Сейчас сплошная пробка по утрам, а будут развязки» (другая бабушка)
- «Нужен свой театральный комплекс, а то ездить далеко» (тоже бабушка)
- «В 90-е годы голосовал против Диснейленда в Петербурге, и теперь это единственное в жизни, за что мне стыдно» (мужчина из Общественного совета)
- «Во всем мире строят небоскребы прямо напротив центра – в Китае, в Эмиратах» (из молодежной организации)
- «Все хорошее построено до нас» (кажется, тоже)
И самое интересное: - «У нас город такой красивый, хоть появится возможность на него посмотреть, а так только с вертолета и увидишь» (к сожалению, не помню, кто это сказал)
После этого ведущий объяснил, почему выступить в поддержку башни они решили только сейчас. Оказывается, большинство жителей - за проект (в Красногвардейском районе – 90%, а по соседству со стройкой так и все 100), но те, кто против, всегда кричат громче. Кроме того, многие ошибочно полагают, что все и так само свершится, а это совсем не так. Наконец – противники проекта очень хорошо организованы, и люди их просто боятся.
И, разумеется, группа поддержки никем не куплена, к Охта-центру и администрации отношения не имеет.
Все это время рядом со мной сидела молодая блондинка и проставляла номера на подписных листах. Пачка была очень толстая. По словам ведущего – они уже собрали 6 тысяч подписей под своим письмом.
Листы заполнены ровным аккуратным одинаковым почерком. Время от времени блондинка отвлекалась от своего скучного занятия и вела дружескую беседу с другой девушкой, которая работает в районной администрации.
А потом, когда начались вопросы журналистов, отдала подписи строгому мужчине в очках по имени Владимир Геннадьевич, встала и представилась корреспондентом «Петербургского дневника». Странно – обычно на сборе подписей бедные студенты подрабатывают, а тут сотрудник преуспевающего издания.
Журналистов было немного, зато пришли представители «Охтинской дуги». Это обстоятельство очень возмутило сидевших в зале сторонников проекта. Особенно возмущался Владимир Геннадьевич с подписями. «Красавина не журналист, и это не ее пресс-конференция!» - кричал он.
А когда другая журналистка сказала, что у нее дети, парировал: «Не повезло детям!» Эта журналистка спрашивала, получили ли они разрешение от военных, которое положено по закону.
Я спросила - район, конечно, нужно благоустраивать, но что делать, если проект прямо нарушает закон? Неожиданно отвечать мне начал мужчина, сидевший прямо передо мной – это оказался Петр Лучин из ОДЦ «Охта». «Мы уже заказали ландшафтно-визуальный анализ, закажем и еще один, чтобы всех убедить, но это еще вопрос, что портит панорамы, а что нет».
Я сказала, что в законе нет такого понятия – портит или не портит, а есть - видно или не видно. «Мы просто хотим выразить свое мнение, не апеллировать, не пикироваться, но если есть какое-то устаревшее законодательство…» - начал ведущий.
Я напомнила, что ПЗЗ и закон о режимах зон охраны - не совсем устаревшее законодательство, два месяца всего действуют.
Кроме того, обсуждались на общественных слушаниях и подписаны Валентиной Ивановной Матвиенко. После этих слов ведущий решительно заявил: «Мы за то, чтобы все было по закону». Я обрадовалась, но он продолжил: «… но надеемся, что инвестор как-то решит этот вопрос».
