Я тоже хотела написать про марш: как нехорошо бить людей только за то, что они не согласны, а по телевизору заявлять, дескать, они сами виноваты, что их поколотили дубинками. Но потом мне пришло в голову – марши в ближайшее время еще будут, и бить нас, увы, еще будут, а вот день рождения Гитлера случается лишь раз в году, и ждать его придется до следующего апреля
Год назад, аккурат перед 20 апреля, какие-то подонки вложили в наши газеты на стойке в одном из магазинов листовки экстремистского содержания. В оскорбительных стишках они призывали мочить граждан «нетитульной» нации. Как только читатели сообщили нам об этом, мы обратились в прокуратуру.
Спустя недели три к нам пришли. Две очень милых девушки, видимо дознаватели. С наших слов составили описание случившегося. Запротоколировали. Попросили расписаться.
Шли годы, смеркалось. Больше нас никто не беспокоил – ни фашисты, ни прокуратура. Наверное, сами виноваты – надо было трясти правоохранительные органы как грушу и требовать результатов расследования. А мы расслабились, наивно решив, что злоумышленники если не сидят, то хотя бы предупреждены.
Не тут-то было. Неделю назад нам позвонили из прокуратуры. Попросили явиться и дать разъяснения. То есть начать все с нуля. Из разговора я толком не поняла – то ли дело забыли завести, то ли протоколы в шкафу потерялись, то ли девушки-дознавательницы в наши разъяснения селедку завернули.
«Как же так, – опешила я, – ведь наш президент говорит, что мы изо всех сил боремся с экстремизмом!» Дяденька на другом конце провода промямлил что-то про московское начальство, которое приехало и трясет.
Тут я случайно глянула на календарь и увидела, что на носу – день рождения Гитлера. Я даже обрадовалась – все стало понятно. Раньше к партийным съездам мы повышали надои и поголовье свиноматок, теперь к дню рождения Гитлера мы повышаем оборот документов, посвященных борьбе с экстремизмом. Отчетность надо подержать на недосягаемой высоте неделю-другую. А потом снова можно положить в шкаф – до следующего юбилея.
