Истории

Язык как поле битвы «ватников» с «укропами»

Известный лингвист Максим Кронгауз рассказал о том, какие внутренние конфликты одолевают современный русский язык.

Язык - всегда сумма людей говорящих, между которыми идет борьба. Об основных спорах вокруг языка и о том, почему языковое разнообразие так необходимо, Максим Кронгауз рассказал во время своей лекции в «Открытом университете» на Новой сцене Александринского театра.

Конфликт грамотности

В начале 2000-х появились так называемые «граммар наци» – борцы за грамотность. Словосочетание пришло из английского языка и означало сообщество, которое нападает на других, требуя орфографической безупречности. Сейчас в интернете есть целые группы граммар-наци, с символикой, напоминающей нацистскую, которые проводят акции и утраивают острую, зачастую агрессивную полемику в соцсетях. При этом эпоха сознательного искажения языка, так называемый «язык подонков», сегодня закончилась: все пишут так, как могут. Обостренного требования к грамотности тоже нет. Много образованных людей, занимающихся интеллектуальной работой, чудовищно безграмотны, но это не считается зазорным. Коммуникация стала важнее грамотности. 

Попытка консервации языка

Второй конфликт находится вне интернета, и он очень важен. Он связан с отношением к современному русскому языку вообще. Здесь на сцену выходят пуристы, и сегодняшний пуризм также достаточно агрессивен. В последнее время даже появился жанр: «плачь по русскому языку», когда стали говорить о порче и деградации языка. Я бы не с этим не согласился. Это не просто преувеличение, это очевидное вранье. Когда я делал доклад для немецкой аудитории на тему «Порча языка» выяснилось, то в немецком даже нет такого понятия. В норвежском языке, например, дикторы ТВ имеют право говорить на своем диалекте, там соблюдается ценность подязыков.

Вся советская языковая политика была направлена на продвижение литературного языка - главенствовала идея идеальной нормы, которую никто не соблюдает. Один из примеров - великий спор о роде слова «кофе». В 2009 году начался скандал по поводу словарей, где обнаружились дополнительные нормы, и к кофе допускался средний род. Условные пуристы обрушились на профессоров с критикой. Меня потряс пост в интернете, написанный матерной лексикой в защиту русского языка. Но процессы происходят в любом языке. Образованный человек может легко заменить слово «кофе» на местоимение оно: ты купил кофе – где оно? Или глагол: закипело? - закипело.

Слова в русском языке являются индикаторами социального уровня. Сказал «ихних» - сразу понятно: не твой человек. В то же время другие слова нередко переходят из мужского рода в средний, например, слово метро. В советское время была газета «Советский метро». Так же как кофе пошло от слова «кофий», метро - от «метрополитена». Но этот переход не показался столь болезненным - метро не было таким знаковым словом. Еще один пример – «евро». Сначала оно было мужского рода: «один евро», по аналогии с долларом, сегодня уже среднего. Изменения происходят и должны происходить в языке, и я на стороне тех, кто относится к этому либерально.

Слова в русском языке являются индикаторами социального уровня. Сказал «ихних» - сразу понятно: не твой человек. В то же время другие слова нередко переходят из мужского рода в средний, например, слово метро. В советское время была газета «Советский метро». Так же как кофе пошло от слова «кофий», метро - от «метрополитена». 

Битва с «чужими»

В соцсетях раз в три месяца проходят волны ненависти против «других», с точки зрения языка. Прежде всего, ненависть направлена против бедных мамочек. У них есть свои сайты с так называемым «мамским» языком. Там можно встретить такие слова, как «покакушки», «мы покакали», «беременюшки», «овуляшки». Но это специальные закрытые сайты, и женщинам по каким-то причинам хочется так говорить, возможно, здесь зашкаливает сверхсентиментальность и нежность. И эти минутки ненависти кажутся неоправданными: это все-таки особый язык, используемый в замкнутом пространстве. Никакого шанса закрепиться в русском литературном языке у него нет, ведь это жаргон.

Бывает, что ненависть вызывают просторечия, уменьшительно ласкательные суффиксы – «мяско», «колбаска». И это не только свойство нежных женщин, которые говорят: «сырок», «молочко», ведь в то же время два грубых мужика пьют «водочку» и «коньячок». Это свойство русского языка - одомашнивание пространства. Конечно, это индикатор низкой, а не высокой культуры. Другие примеры – слово «кушать», за которое некоторые граммар-наци также готовы «убивать». Эта битва абсолютно социальная: битва с чужими тех, кто говорит по-русски, но иначе, чем мы. Иногда объектом атаки становятся категории людей, ненавидящих отдельные слова – «доброго времени суток» или «улыбнуло». Первое – лексика интернетчиков старых времен.

В соцсетях раз в три месяца проходят волны ненависти против «других», с точки зрения языка. Прежде всего, ненависть направлена против бедных мамочек. У них есть свои сайты с так называемым «мамским» языком. Там можно встретить такие слова, как «покакушки», «мы покакали», «беременюшки», «овуляшки».

Язык и политкорректность

Язык как поле битвы, с одной стороны постоянно очищается, с другой – течение политкорректности было настолько сильным, что сильно его переделало. Слова признавали неполиткорректными и удаляли из лексикона. Из немецкого языка изъяли слово «цигойнер» – цыган, заменив его на два других слова, которые не имеют негативных коннотаций. В русском языке слово «цыгане», кстати, тоже имеет негативную коннотацию, – об этом красноречиво говорит глагол «выцыганил».

Это не только свойство нежных женщин, которые говорят: «сырок», «молочко», ведь в то же время два грубых мужика пьют «водочку» и «коньячок». Это свойство русского языка - одомашнивание пространства. 

Один из последних скандалов со словом «телочка», который произошел в блогосфере, важный с лингвистической точки зрения. Выяснилось, что все воспринимают это слово по-разному. Раньше считалось, что это мужское слово, обозначающее женщину как сексуальный объект, при этом выяснилось, что некоторые женщины сами могут употреблять его в отношении себя. Интересно и то, что в этом случае, одна из сторон все-таки извинилась за его употребление, сначала пытаясь отшутиться. В русской коммуникации ирония – это вообще универсальный и важный прием. Но мы видим, что из политкорректного дискурса шутка практически уходит, больше не являясь способом снять конфликтность, разрешить проблему. На мой взгляд, это опасная тенденция. В данном случае одна из сторон отвергает способ шутить по такому поводу, и это довольно новое явление.

Новый язык ненависти

Появились новые слова ненависти, так как старые перестают работать. Оскорбить человека словами «москаль» или «хохол» уже не получится – он не обидится. Надо выдумывать новые. Выдумываются «укропы» и «ватники». Механизм иронии работает – украинцы уже сами стали называть себя «укропами», ассоциируя это слово с борцами за свободу, а в ответ на ватников появились «вышиватники». Так что мы видим креативность языка и его носителей. Это интересный процесс, пугает лишь то, что он занимает слишком много коммуникативного пространства.

Оскорбить человека словами «москаль» или «хохол» уже не получится – он не обидится. Надо выдумывать новые. Выдумываются «укропы» и «ватники». Механизм иронии работает – украинцы уже сами стали называть себя «укропами», ассоциируя это слово с борцами за свободу, а в ответ на ватников появились «вышиватники».

Разнообразие языка – это его сила

Язык – это, прежде всего, средство передачи информации и то, что нас объединяет. Еще одна важная функция языка в том что, он нам раскрывает человека, с которым мы разговариваем. Профессор Хиггинс, герой английского романа «Пигмалион» Бернарда Шоу, по речи собеседника мог определить, где тот родился. Русский язык устроен иначе: он нам дает больше социальный портрет, нежели географический. Это очень важная информация. Было бы ужасно, если бы все говорили одинаково. Разнообразие языка – это его сила, а не слабость. Если всех нас заставить говорить на литературном языке во всех ситуациях, или заставить писать смс литературным языком, соблюдая все правила, это будет очень тяжело.

Профессор Хиггинс, герой английского романа «Пигмалион» Бернарда Шоу, по речи собеседника мог определить, где тот родился. Русский язык устроен иначе: он нам дает больше социальный портрет, нежели географический

Язык приспосабливается к разным условиям коммуникации. В частности, русский как язык, активно присутствующий в интернете, активно приспособился к этой сфере общения. Такие же процессы происходят в других крупных языках – английском, французском, немецком. Главное, чтобы мы говорили по-разному. И вокализмы, и региональные особенности, - все это важно для нашей самоидентификации, для умения опознать своего и чужого. Не нужно стремиться к тому, чтобы все говорили одинаково. Кроме литературной нормы образованный человек должен владеть другими русскими языками и вовремя переходить с одного на другой. В любом случае язык мощнее и умнее каждого из нас.
 

share
print