Истории

Дмитрий Травин: Ложка меда в бочке дегтя

Глава Центробанка Сергей Игнатьев поразил всех экспертов своим оптимизмом. Он заявил, что самая острая фаза кризиса уже пройдена и вскоре начнется медленный подъем российской экономики.

Если откинуть телепропаганду, которой нас регулярно подкармливают, то следует признать, что таких радостных вестей давно уже не было.

До сих пор мы каждый месяц сталкивались с появлением все более и более мрачных прогнозов. Сначала Минэкономики скромно констатировало, что в 2009 году роста ВВП у нас не будет. Позднее оно же нехотя согласилось признать, что ожидается спад в размере более 2 %.

Затем высказался Всемирный банк. Он резанул правду-матку: рухнем аж на 4,5 %. И наконец, пришел еще и прогноз от Организации экономического сотрудничества и развития. По оценкам ОЭСР, ВВП у нас снизится в 2009 году на 5,6 %.

Можно, конечно, предположить, будто все это американцы нам с прогнозами гадят. Беда, однако, в том, что, по предварительным итогам первого квартала (январь – март), наш ВВП упал на 7 % – больше, чем в самых жутких прогнозах. И это, как заметил бы Остап Бендер, не злобная клевета врагов, а медицинский факт.

Таким образом, оценка Игнатьева – это просто луч света в темном царстве. А может, Игнатьев просто нас так утешает? Или пытается столь странным способом пробудить деловую активность бизнеса?

Можно рассудить чисто формально. Если в первом квартале у нас – минус семь, а по итогам года чиновники ожидают лишь минус два, значит, для получения прогнозируемой средней величины экономика в какой-то момент должна начать расти.

Должна? А вдруг не захочет? Может быть, вместо того, чтобы давать оптимистические оценки, лучше пересмотреть старые прогнозы?

Не будем гадать. Посмотрим лучше, что может стать источником роста.
Цены на нефть? Они и впрямь за последнее время слегка подросли. Но говорить о серьезном росте пока невозможно.

Государственная поддержка предприятий? Она и впрямь кое-кому будет оказана (например, ВАЗу), но золотых гор Путин не обещает. Да их у него и нет.

Девальвация? Она и впрямь сделала наши предприятия чуть конкурентоспособнее. Импорт сокращается, и место зарубежных товаров начинают занимать отечественные. Однако в сравнении с тем, как рухнул рубль в 1998 году, нынешняя девальвация ничтожна.

Скорее всего, Игнатьев имел в виду другое. Похоже, ему удалось не допустить разрушения банковской системы, которого все так страшились осенью-зимой.

Более того, банкам теперь невыгодно спекулировать валютой (поскольку рубль перестал падать), а значит, они могут вновь вернуться к кредитованию промышленности и строительства. Ведь катастрофический спад первого квартала был в значительной степени связан с тем, что предприятия просто не могли занять денег на свои самые первостепенные нужды.

Хотелось бы надеяться, что Игнатьев прав. Однако даже если банкиры вновь подружатся с промышленниками, тех денег, которые были в тучные годы высоких нефтяных цен, у нас уже не будет. А значит, многие предприятия (особенно в машиностроении и металлургии) на ноги за год не встанут.
share
print